Светлана Янчек. Фото из личного архива.
С директором театрального фестиваля «Золотая Маска в Эстонии» Светланой Янчек беседует Элла Аграновская.
Рисковать было нецелесообразно
– Вслед за другими значимыми культурными мероприятиями мы лишились в этом году и «Золотой Маски». Причина понятна, а вот событие, признаться честно, неожиданное: казалось, что «Маску» ничто поколебать не может, даже COVID 19.
– Но ведь мы все оказались в совершенно новой ситуации и учимся в ней жить. И, принимая какие-то решения, руководствуемся другими соображениями, не теми, на которые ориентировались раньше. Мы как привыкли? Преодолеем препятствия любой ценой! Сейчас приходится делать выбор, если угодно, нравственный. В обычной ситуации решение не проводить «Золотую Маску» в этом году мы сочли бы пораженческим, но, несмотря на ощутимые для фестиваля финансовые потери, приняли это решение, отступив перед силой обстоятельств.
– Столько сил и средств потрачено впустую!
– Почему впустую? Мы максимально сохраняем программу на будущий год, нам хочется дополнить ее новыми интересными спектаклями, которые состоятся в ближайшее время.
К нам должны были приехать более 350 участников, и проблема заключалась не только в пересечении границ, не только в больших сомнениях, получат ли коллективы разрешение на выезд из России, сможем ли мы их принять – все это очень сложно согласовать. Но главным был другой риск: а если кто-то из гостей окажется больным? Их ждал бы карантин, по возвращении в Россию они не смогли бы продолжать свою профессиональную деятельность, это означало бы, что не играются спектакли, огромные убытки понесли бы обе стороны – финансовые риски очень серьезно отягощают ситуацию. А если бы кто-то заболел в Эстонии? Какой урон был бы нанесен репутации, имиджу проекта! Этот риск не оправдать ничем, поэтому рисковать было нецелесообразно. Плюс клубок других проблем: нет регулярного сообщения между странами, следовательно – чартерные рейсы, а это еще большие затраты и т. д. Мы не привыкли отступать и приняли не свойственное нам решение. До нас перенесли фестиваль Израиль и Турция. Мы очень надеялись, что все-таки удастся провести фестиваль в этом году и были последним перенесенным международным проектом «Золотой Маски». Какие-то региональные проекты не состоялись в России.
У «Золотой Маски» особенная публика
– Латвия тоже перенесла свой фестиваль?
– Поскольку у нас с Латвией общая потребность в этом фестивале, проект тоже общий – «Золотая Маска» в странах Балтии. Другой вопрос, что у нас разная публика, разные зрительские запросы, поэтому программы различаются. Но, в принципе, какая-то часть программы всегда совпадает, и это дает возможность оптимизировать расходы.
– В Латвии публика более театральная?
– Мне кажется, что более театральная публика в Эстонии. Наши зрители не склонны выбирать спектакль, исходя из популярности занятых в нем актеров, из громкого названия.
– Да что вы говорите! Когда сюда привозят антрепризные спектакли, публика ориентируется только на известные имена!
– Я говорю о публике «Золотой Маски» – она готова смотреть экспериментальные постановки, открыта авангардным спектаклям, в которых нет известных лиц. Мы показывали спектакли из российской провинции – Ярославля, Омска, Перми, Екатеринбурга, Магнитогорска. Их охотно посещают, и, самое главное, понимают наш выбор. В Латвии публика более консервативная – этим, в основном, и продиктовано различие программ. И еще одним: в Латвии есть театр Дайлес, который хоть как-то сопоставим с площадками театра Вахтангова, Малого театра. В Эстонии нет большой площадки, многие спектакли не помещаются ни на одной нашей сцене, мы просто не можем их показать.
– Помню, МХАТ играл «Иванова» на сцене Национальной оперы, и Иннокентий Михайлович Смоктуновский жаловался: «У нас в здании на Тверском бульваре ужасная площадка – стадион, по сцене нужно бегать, а не ходить. Ваша сцена удобная, компактная, но к ней не сразу привыкаешь: только разбежался – уже кулиса».
– У меня свои воспоминания об этой сцене. На втором фестивале в Национальной опере играли «Белую гвардию», декорация – наклонный помост, который не вписывался в эту площадку, уходил далеко за кулисы. А между помостом и стеной практически не было пространства. Лариосика играл актер Александр Семчев – помните его прежнюю весовую категорию? А помост высокий, и рядом с Семчевым стоял человек, который помогал ему туда взбираться.
Почему спектакль называется «Я убил царя»
– В этом году вы собирались играть спектакли не подряд, как заведено у «Золотой Маски в Эстонии», а с октября по декабрь.
– Это был первый шаг, который мы предприняли для того, чтобы не собирать в течение октября 350 человек и тем самым снизить риски. Мы разбили фестиваль на три части и начали продавать билеты. Но тогда и прогнозы, если вы помните, были хорошие: в середине августа планировали открыть границы, с 31 августа продавали билеты на рейсы Аэрофлота, в Эстонии стране было небольшое количество заболевших. Мы приняли решение все же провести фестиваль и показать «Иранскую конференцию», «Танцпол», «Девчонку на миллион», «Ревизор», «Карамболь». И еще виртуальный спектакль Театра Наций «Я убил царя», с Евгением Мироновым в роли императора. Этот спектакль мы не анонсировали, просто не успели, потому что выбирали между ним и постановкой режиссера Тимофея Кулябина «Дети солнца» в Новосибирском театре «Красный факел». Очень интересные спектакли! В идеале хотелось показать оба, но мы поняли, что не потянем финансово.
Перед началом спектакля «Я убил царя» каждому зрителю (а их в зале всего 20) выдают VR-очки и наушники – мы долго обсуждали, каким образом будем их дезинфицировать. Надев эти очки, зритель попадает в виртуальный колодец, по стенам плывут старые фотографии реальных мест и людей, связанных с трагедией царской семьи. На каждую фотографию можно нажать курсором – она оживает, начинается действие.
Спектакль длится два с лишним часа – каждый зритель может выбрать свой сюжет, и у него возникает ощущение погруженности в происходящее, он как будто находится среди героев.
На самом деле по пути в Екатеринбург у царской семьи было много шансов избежать трагедии, но судьба все время поворачивала ее к неизбежной гибели. А ведь у многих, кто находился рядом, был выбор, и это не был выбор между жизнью и смертью, но никто не проявил милосердия.
– Только четверо – лейб-медик, лейб-повар, камер-лакей и горничная императрицы – пожелали разделить участь монарха и его семьи.
– Почему спектакль называется «Я убил царя»? Чувство вины транслируется зрителю – каждый в зале смотрит свою личную драму: он не остановил трагедию…
– Но поскольку это виртуальный спектакль, наверное, можно было показать этой осенью хотя бы его?
– Спектакль обслуживает специальная команда. Там очень сложная программа – можно показать два спектакля подряд, потом все нужно перезагружать, чтобы не было сбоев, и показать еще два спектакля. В свете общего решения мы сейчас отказались от показа. Если все будет нормально, надеюсь, в будущем году включим его в программу фестиваля.
– Когда планируете его провести?
– Мы уже согласовали даты трех перенесенных спектаклей – «Иранская конференция», «Танцпол» и «Девчонка на миллион». Фестиваль откроется 7 октября 2021 года. Сейчас, начиная с 21 сентября, можно сдать купленные билеты и получить обратно деньги. Возможно, кто-то решит оставить билеты и дождаться будущей осени – у них будет бонус, подаренный волей случая. Дело в том, что весной, понимая, что часть наших зрителей осталась без работы, а, следовательно, без зарплаты, мы увеличили сектор дешевых билетов. Общая сумма проданных билетов уменьшилась на 9-11 процентов. В будущем году мы вернемся к традиционным ценам. Но решение оставить или сдать билеты мы оставили на усмотрение зрителей.
Плоды непредвиденной ситуации
– От коронавируса пострадали многие отрасли экономики, не буду перечислять, об этом много пишут и говорят. В сфере культурно-зрелищных мероприятий нанесен огромный ущерб обеим сторонам: во-первых, организаторам, которые в придачу к большим финансовым потерям вынуждены выслушивать оскорбительные слова в свой адрес, во-вторых, зрителям, лишившимся концертов и спектаклей, которые их привлекают.
– Не могу сказать, что мы столкнулись с откровенно выраженным недовольством зрителей, тем более – с агрессией. Но наша ситуация отличается от ситуации с большими концертами. Когда планировался, к примеру, концерт Филиппа Киркорова, никто ни сном ни духом не мог подумать о пандемии COVID 19 – организаторы столкнулись с абсолютно непредвиденной ситуацией. В нашем случае произошло несколько иначе: когда мы начали продавать билеты на фестивальные спектакли, ситуация уже была известна, мы рассчитывали, что она улучшится, и для этого, как я уже сказала, были предпосылки. Но мы предполагали, что события могут развернуться по-разному, и решение перенести фестиваль приняли ответственно.
А если говорить об этом бизнесе в целом, думаю, что он оправится очень нескоро, и, возможно, многие организаторы концертно-зрелищных мероприятий прекратят свою деятельность.
– Словом, ничего хорошего.
– Хорошего мало. Конечно, эстонская культурная жизнь пострадала не так сильно – есть государственные театры, есть частные, работающие на эстонском языке и не завязанные на приезд артистов из-за рубежа. Хотя должна сказать, что все зарубежные проекты фактически закрылись, постоянно отменяются концерты зарубежных исполнителей, перенесен фестиваль Birgitta, вынужден менять программу Jazzkarr. И все же общая культурная картина, адресованная эстонской аудитории, более насыщенная, чем та, что востребована русским зрителем, для которого, собственно говоря, и работали промоутеры, привозившие из России эстрадных артистов и театральные постановки. Будем надеяться, что эта ситуация пойдет на пользу нашему Русскому театру, и у него станет больше зрителей.
Ваш комментарий будет первым