Тридцать лет независимой жизни — вполне достаточный срок, чтобы осознать: крестьяне, прибывшие в баррикадные дни защищать правительство Народного фронта, по факту отнюдь не оказались в числе выгодополучателей. Итоговый счет: в ряде регионов их уклад жизни бесповоротно разрушен.
Провинции нанизаны на дороги
Столица ЛР, как светило, выбрасывает протуберанцы по направлениям автомагистралей. Но все продолжения нашей метрополии имеют разную жирность — где–то просто ух! — как в Юрмалу и Саулкрасты, иные пожиже, как в сторону Елгавы и Саласпилса. А если поехать строго на восток, то окажешься на трассе, что связывает Ригу и Эргли.
Небольшое отступление от географического направления — на днях мне довелось увидеть в Дзинтари странную группу лиц, выходившую на пляж у культового спуска от концертного зала. Совершенно пустое и дождливое побережье эти персонажи с военной выправкой, облаченные во все черное, осматривали не без интереса и даже фотографировали на телефон. Признаться, я уж подумал — это украинские ветераны АТО, прибывшие к нам на лечение. О том, как я был близок к истине, показали последующие несколько минут — их хватило, чтобы мнимые отдыхающие вернулись на материк, и у портрета юрмальского мэра, заверяющего, что 87% населения города–курорта довольны своей жизнью, сели в мини–вэн, сопровождаемый машиной военной полиции и седаном с дипломатическим номером. Единственной в эти дни организованной группой туристов оказались офицеры НАТО, для коих в рамках маневров в Адажи устроили такую экскурсию — дабы какой–нибудь словак мог выложить в соцсеть: «Я море видел!»
А вот бы их на дорогу P4 — точней, на направление. Сразу бы поняли, что вражеские танки не пройдут. Ибо на этом почти стокилометровом государственном дорожном объекте порой асфальт отсутствует, разбитое же грунтовое покрытие обещает острые ощущения даже при езде со скоростью в 30 км/ч. Спору нет, присутствуют и вполне европейского качества фрагменты. Но их немного — в основном на Эргли идет эдакий колхозный, латаный–перелатаный, весь в ухабах, большак. Ранее его клиентами были грузовики с сельскохозяйственной продукцией да трактора — ну а сейчас многотонные лесовозы, которые и оставляют ямы в асфальте. Труды отрасли с еще не выкорчеванными пнями видны по обоим краям дороги P4, если это не заказник, как в Кангари. «Покупаю вырубки» — гласят рекламные щиты. Стопроцентная деревообработка, зеленая энергия, обязательный компонент. Наша Nokia…
Поместья старины глубокой
Принято считать, что в условиях индустриального и глобального производства пищи село спасут отхожие промыслы — туризм, общепит, экопродукция. Пандемия нанесла мощный удар именно по этим отраслям — многочисленные достопромечательности, услужливо означенные коричневыми указателями, ныне можно рассматривать лишь дистанционно. Впрочем, этого порой достаточно — в то же Одзиенское поместье (Виеталвская волость ныне Айзкраукльского края) все равно не войдешь, величаво–печальная руина торчит одинокой башней, не восстановленной после пожара 1905 года. А ведь впервые барон Тизенгаузен обосновался тут в незапамятном 1449 году, и за три века остзейцы имение довели до столь блестящего процветания, что императрица Елизавета Петровна сочла уместным подарить его в 1744 году фельдмаршалу Шувалову.
Пруд в парке по–прежнему полноводен, поправили и выбелили даже небольшой домик с колоннами — видать, холопский — но барский особняк в загоне. И рядом еще обманка — Veikals–Kafein?ca, куда шагнешь, дернув дверь, и отшатнешься: разгромлено–загажено.
Но дабы не быть обвиненным в очернительстве, признаю — есть примеры вдумчивой, кропотливой реновации. Чудесно выглядят восстановленные имения в Таурупе, Вестиене. Одноименные волости прекратили существование еще при прежней административно–территориальной реформе, ныне это соответственно Огрский и Мадонский края.
Орлы Улманиса
В рамках последней АТР ликвидирован также Эргльский край — его слили с Мадонским. Еще в 90–е Эргли были столицей латвийских лыжников — зимой сюда назначали специальные поезда для желающих покататься на 200–300–м высоты холмах Видземской возвышенности. Более 10 лет как рельсы сняты, хотя пристанционные здания улманисовских времен приведены в божеский вид. «Туристический слет», — абсурдно провозглашает вывеска на пустом бывшем перроне. Рядом заправка для электромобилей.
Из чудес цивилизации Эргли также могут похвастаться построенным на средства Евросоюза пожарным депо с подобием каланчи, а также банкоматом шведского финансово–кредитного института — одного на несколько сот квадратных км. В исторических хрониках Эргли, между прочим, фигурирует и пребывание в амплуа райцентра (1949–1959), что предполагало наличие своего райотдела госбезопасности. А сейчас его статус колеблется: латышская Википедия смутно характеризует как «населенное место», русская же более откровенно: «крупное село».
Хотя почти две тысячи человек — вдвое больше, чем у находящейся в том же Видземе торфяной столицы Седы. Ее, кстати, совсем недавно лишили железнодорожного сообщения — рельсы есть, но дизель уже не останавливается.
Руины православия, мокрый Гайзиньш и заброшенный НИИ
Что я еще видел в Видземе? Очень символично выглядит некогда просторная церковь в Сунтажи — сохранившаяся пара луковок над остатками стен из валунов и красного кирпича напоминают о золотом веке имперской конфессии. Православными в середине XIX века в Троицком приходе называли себя 2 тысячи прихожан, церковь была, что называется, намолена — в начале XX столетия в ней служил будущий архиепископ Рижский и Латвийский Августин (Петерсон). Сей церковный иерарх интересен гражданским поступком — во время немецкой оккупации подписал обращение Латвийского центрального совета о восстановлении независимости. Впрочем, затем не стал искушать судьбу и предпочел дожить послевоенное десятилетие в Баварии. Что же до развалин церкви, то на их фоне вывешено разноцветное белье. Близ колодезь, ручку потребно крутить, дабы выбрать ведро. Припарковано несколько чудных джипов. Всюду жизнь.
До Гайзинькалнса — это уже совсем убитая P81. Вершина Латвии о 312 метрах когда–то венчалась смотровой башней, но ее за ветхостью подорвали бравые земессарги. Тем не менее, если порядком помесить глину (вариант — промочить ноги в тающем льду) и попыхтеть на высоких ступеньках, то открываются виды на чудное озеро Виешурс и прочие высоты. Названия хуторов вокруг довольно–таки необычные — Боки, Толка, Девена. Балтославянские, в общем.
Обратно решили добраться в Ригу по человеческой магистрали — А6, связывающей столицу с Даугавпилсом. Тут и солнышко, и чудесные излучины Двины. Промежуточную остановку сделали в Скривери. И тут обнаружили заброшенный НИИ растениеводства. Несмотря на предупреждения об опасности, заглянули в одно из крыльев — валяющиеся повсюду книги, ученые и художественные, еще целая мебель советского стиля. Черно–белые фотокарточки — будни и праздники трудового коллектива. Ничего этого больше нет — и не будет.
Николай КАБАНОВ.
Фото автора.
Ваш комментарий будет первым