Кристиан Таска: у эстонского кино настал золотой век

Кристиан Таска. Фото: Pealinn

«Если создатель фильма не думает о своих отечественных зрителях, то не будут его любить дома и не будет он нужен и за рубежом, – говорит известный кинопродюсер Кристиан Таска и добавляет, что у эстонского кино и в Таллинне настал золотой век. Однако, как он считает, мало пока хороших комедий, которые способны скрасить тяжкое время коронавируса. – Люди хотят, чтобы кинокартины вносили в жизнь радостные пятна, летние яркие краски, блеск и улыбку. Потому что забот, тревог и тяжких вздохов хватает и без кино».

Оливер Ыунмаа

В Эстонии обычно лавры за хорошие фильмы достаются режиссеру. В то же время фильм во многом зависит и от продюсера, его организаторских способностей, пишет Pealinn.

Редакция взяла интервью у продюсера Кристиана Таска, при участии фирмы которого «Таска фильм» был создан шпионский приключенческий фильм «О2», который только что поставил кинопублику на уши. Вот-вот будет готов при руководящем участии Таска и первый фильм о созданном писателем Индреком Харгла и действовавшем в средневековом Таллинне аптекаре Мельхиоре.

В Эстонии одновременно созданы несколько веселых кинокартин, изображающих светлыми пятнами советский период, например, у Петера Симма на подходе фильм «На поверхности воды» («Vee peal») и т.д. Откуда такая ностальгия по советским временам?

Причин у этого несколько. Когда эти фильмы создают молодые люди, которые сами в те времена не жили, то у них очень своеобразное представление о тех годах. В этом представлении смешались молодость, залихватство и собственные увлекательные выдумки. Если же авторами выступают кинематографисты постарше, то чем больше проходит лет, тем глубже в душу заползает микроб ностальгии. Я это по себе знаю. Детство и юность со временем все больше светлеют.

На самом деле, мы сейчас живем в замечательное, красивое время – думаю, самое лучшее, в которое приходилось жить человечеству. Но, тем не менее, житейское море волнуется, то вздымаясь, то опускаясь. Нынешний год был для людей не из числа самых легких. Большую тревогу вызывает коронавирус. Чем больше повседневных забот и дел, тем больше хочется, чтобы искусство и культура, в том числе кино, привносили в жизнь радость, яркие летние краски, блеск и улыбку. Потому что забот, тревог и тяжких вздохов хватает и без того.

В Эстонии в последнее время создаются весьма хорошие фестивальные фильмы. В то же время Вашего производства фильм «Слет класса» («Klassikokkutulek») это развлекаловка в чисто американском стиле. Почему же он получил в народе такую популярность?

А вот это как раз хороший пример предпочтений и потребностей людей. Когда мы идем в кино, то большинство из нас хочет, чтобы оно увело нас в увлекательное путешествие, отвлекающее мысли от рутинного направления. Фестивальные фильмы стали важной составной частью нашей культуры, и они создавались у нас многие годы. Но в каком-то смысле они похожи на лотерейный билет. Сложных, зацикленных на их создателях фильмов много, но публика открывает для себя из них лишь считанные. А когда хороший ремесленник создает какой-нибудь боевик, детектив или комедию, они становятся любимцами публики. Критики, конечно, смотрят на комедию несколько сверху вниз. В то же время у нас всегда создавались хорошие комедии. Возьмем хотя бы творчество времен Сулева Ныммика. И эти фильмы тогда критиковались. А живут они по сию пору. В то же время большинство более амбициозных творений «Таллинфильма» широкой общественности сегодня уже не известны.

Есть причина, которая побуждала меня создавать фильмы именно такого жанра. У этих фильмов есть реальное мерило, позволяющее решать, удался ли фильм. В части комедии мы все специалисты – мы все понимаем, гонят нам пургу или создано что-то хорошее. Если публика смеется, то фильм удался, если нет, то дело плохо. По поводу какого-нибудь фильма, действие которого вращается вокруг глубочайших внутренних переживаний, никто не может сказать, что картина не удалась. Там сложнее сформулировать, чего добивался автор.

Где же у нас сегодняшние сулевы ныммики, эрвины абели и лийи лаатсы? Достаточно ли у нас вообще комедий и способных играть в них актеров?

Комедий могло бы быть и больше. Секрет большого успеха «Слета класса» крылся еще и в том, что в части новых комедий царит пустота. Мы хотим иметь возможность смеяться. Роль шутки в обществе очень значима, а потому надо сказать большое спасибо Эстонскому институту кино, поддержавшему создание «Слета класса». Важно, чтобы комедию можно было бы делать на том же уровне, что и драму или фестивальный фильм, тратя на это столько же времени, пользуясь такой же хорошей техникой. Киностатистика показывает, что комедии смотрит очень много зрителей. Так почему же надо им показывать что-то созданное второпях и небрежно? Если делать комедию серьезно, тщательно и, терзаясь муками и сомнениями, то это себя оправдает. Один из хороших примеров – спектакль «Денежный потоп» («Rahauputus»), который идет на сцене Драмтеатра уже годы. Или «Эстонские похороны» («Eesti matus»), утвердившиеся как пьеса, и над которыми мы сейчас работает, чтобы выпустить в виде кинофильма в начале будущего года.

Почти все кинематографисты говорят, что труднее всего делать комедию. А критики на комедию точат зуб. В этом и состоит парадокс. Сам я смотрю комедии и работаю над ними с удовольствием.

Говоря о фильмах, над которыми Вы сейчас работаете, не могу не спросить: повествующий о средневековом Таллинне «Аптекарь Мельхиор» тоже полон шуток, как истории о Робин Гуде в старой доброй Англии? Или он изображает мрачное средневековье?

Я надеюсь, что у этого фильма свое, особое направление. Конечно, есть у него совершенно эльмонюганеновские черты, знакомые нам по фильмам «Имена на мраморной доске» («Nimed marmortahvlil») и «1944». В то же время «Аптекарь Мельхиор» – о другом времени и немного иного жанра. Мы с создателями фильма назвали этот жанр «балтийской готикой», к чему нас побудили, в первую очередь прославленный шведский жанр «скандинавский детектив» или «Nordic noir» («Северный черный»), хорошим примером которого служит фильм «Девушка с татуировкой дракона» («Lohetätoveeringuga tüdruk»). Мы такой черный фильм делать не будем, но не будем стремиться и к созданию новой «Последней реликвии».

Мы хотим, чтобы этот фильм воспринимался всерьез, чтобы ощущались опасность и напряжение. Мы хотим, чтобы зритель воспринимал аптекаря Мельхиора как реального человека, сопереживал ему и старался вместе с ним разобраться в преступлениях. Мы не пишем докторскую диссертацию по истории, но мир вокруг Мельхиора основан на истории. Никто ведь точно не знает, каким оно было, это средневековье. Взгляды историков имеют диапазон, что называется, от стенки до стенки. Один рассказывает, что уже за плевок на улице штрафовали, а другой утверждает, что помои из окон лили на улицу. Поскольку истиной в последней инстанции мы не владеем, то «Аптекарь Мельхиор» переносит нас в особый мир. Мы, шутя, называем трилогию о Мельхиоре «Гарри Поттером» для взрослых.

Хотели бы Вы жить в средневековом Таллинне?

На самом деле, можно было бы. Тогдашний Таллинн – одна из главных причин, почему романы Индрека Харгла о Мельхиоре популярны и самые переводимые из современной эстонской литературы. Там увлекательная криминальная история, захватывающий главный герой, которому легко сопереживать. И очень влечет атмосфера средневекового Таллинна. Почему мы все так любим Старый город, почему туда стремятся туристы? Прежде всего, из – за его сердца, хотя в Таллинне и другие места год от года становятся все краше. XV век – был предыдущим золотым веком Таллинна. Почему же не пожить в золотом веке? Хотя, как я уже говорил, я счастлив, живя и в наше время. Сейчас для Таллинна настал второй, если не третий золотой век.

Насколько Вы как продюсер вообще вмешиваетесь в создание фильма? Доверяете ли Вы режиссеру и съемочной команде как профессионалам, позволяете ли им делать свое дело? Или иной раз вмешиваетесь и говорите, что то или иное не годится, не подходит Вам или не будет продаваться?

Продюсер фильма может, вероятно, быть просто финансистом или бухгалтером, но я – продюсер, влезающий в суть. Я уверен, что работой продюсера должна быть и работа редактора. Я участвую в процессе создания сценария. Немного меньше моя роль во время съемок, если все ладится, но я обязательно присутствую при монтаже. Но я, конечно же, никакой не начальник съемочной группы, который требует, чтобы делали только так и никак иначе.

Мы с Эльмо Нюганеном некоторое время были в кинематографии как носок и ботинок, сотворили вместе много фильмов. Эльмо руководит творческой частью. В то же время, если случается, что мне относительно чего-то кажется, что это не то, что требуется, то мы вместе это обсуждаем. У нас не бывает такого, чтобы кто-то кровь из носа навязывал свое. Если взгляды расходятся, мы стараемся вместе найти третий путь, что отнюдь не означает компромисса. Если проблему решать правильно, то зачастую вылупляется нечто совсем новое и еще более хорошее.

Так, писать стихи в стол – это очень личное дело. Но, когда делается большой фильм, то это коллективное творчество. Среди кинематографистов распространена шутка о том, как Петер Симм говаривал, что фильм – не купюра в 500 евро, которая всем должна нравиться. Может, это и не он говорил, ведь Петер сам делает любимыми очень многие фильмы. Но так и есть, фильм – не 500-евровая купюра, и даже не полумиллионная, а миллионная или даже двухмиллионная, а потому тем более должен нравиться.

Ваша функция редактора в том и состоит, чтобы с точки зрения собственного опыта смотреть, что может народу в фильме понравиться, что будет продаваться, что нет?

Именно. А еще, чтобы фильм соответствовал своему жанру и был качественным. Границы между жанрами тоже могут придавать интереса и обогащать, но в целом я оцениваю комедию по критериям комедии, а философию – по критериям философии. В этих рамках должны мыслить все создатели фильма. На произведенные моей фирмой «Таска фильм» за последние шесть лет картины покупаются в среднем 160 тысяч билетов в год. Это сопоставимо с посещаемостью всего репертуара самого большого театра – «Ванемуйне». Фильмы, которые созданы при участии «Таска фильм», нынче посмотрели в кино более 275 тысяч человек. И это несмотря на сложный год, когда посещаемость кинотеатров значительно упала. Так что, мы обрели определенный опыт. Но через собственную тень не перепрыгнешь. Значит, мой вкус в части кино совпадает со вкусом очень многих людей. И то, что нравится мне, нравится и многим из них.

Рождаются ли Ваши фильмы так, что Эльмо Нюганен или другой режиссер приходят к Вам предлагать свои замыслы? Или у Вас есть свои идеи, для реализации которых Вы ищете подходящих режиссеров и актеров?

И так, и так. Я в общем делаю то, во что верю сам и что мне самому нравится. Иногда захватывающий фильм рождается в порядке предложенного сотрудничества. Часто приходится говорить «нет», но порой из этого рождается следующая идея, которая и запускается в производство.

Куда сейчас движется эстонское кино, следуем ли мы, скорее, такому голливудскому направлению, или в наших фильмах есть эстонское своеобразие, сочетающееся с европейскостью?

Пирет Тиббо, главный продюсер Института эстонского кино, который занимается государственным финансированием кинопродукции, очень красиво сказала, что налогоплательщик заказывает самые разные типы фильмов, поэтому очень хорошо, что эстонские фильмы различны. Конечно, у них есть нечто общее, и причина этого не только в языке. Особенность эстонского кино создается нашими постановщиками, актерами и сценаристами. Замечательно, что мы берем пример с лучшего в мире, сохраняя при этом своеобразие – это чудесный симбиоз.

Режиссер Андрес Маймик как-то сказал, что эстонский фильм – это немного как бы и настоящее кино, а немного как бы и эстонское. Рспространение получило клише, что эстонское кино сонное, там долго и крупным планом могут показывать, например, глаза Арно из фильма по «Весне» Оскара Лутса. Изменилось ли что-нибудь за последнее время в этом отношении?

Я думаю, что долгое экспонирование глаз Арно в свое время было продиктовано еще и тем, что происходило вокруг в киномире. Фильмы итальянских мастеров и даже голливудские фильмы были когда-то гораздо более медленными. Не исключено, что мысль, будто наше кино – это отчасти эстонское кино, а отчасти мировое, зависит и от степени владения ремеслом нашими кинематографистами. Сейчас это владение превосходно. В Скандинавии фильмы типа «Слета класса» делались при вдесятеро большем бюджете. А особой разницы в качестве между фильмами нет. Кинокритик Хендрик Алла, сказал даже, что эстонский вариант – самый лучший.

Может, наши ограниченные сметы вынуждают к творческому поиску, что и делает готовый фильм гениальным?

Конечно, небольшая численность нашего народа и ограниченный рынок побуждают нас выжимать из камня побольше воды. Когда иностранная фирма приезжает на съемки в Эстонию, то нашей положительной особенностью становится трудолюбие. А также то, что наши профсоюзы не ограничивают каждое наше движение, мы можем быть гибкими и подходить ко всему творчески. Есть государства, где кинооператор не имеет права дотрагиваться до камеры, для этого существует специальный человек. Нам с очень серьезной, но маленькой командой, удается сделать очень многое. Конечно, это не означает, что сил и энтузиазма у нас безгранично, особенно в отсутствие окупаемости и экономической опоры. К счастью, люди в Эстонии любят отечественные картины. В таблицах, ранжирующих кино- и телепродукцию последних лет, первые строки занимают эстонские фильмы. Это вынудило и руководителей государства, и частных финансистов высоко ценить отечественное кино. Например, нынешнее правительство вышло с пакетом помощи кинематографистам, от которого большая польза, потому что многие проекты нынче были отложены, отменены или были вынуждены в условиях ограничений мириться со значительно меньшим числом зрителей.

Раньше на кино при финансировании культуры приходилась очень небольшая доля. На то были исторические причины, не зависевшие от уровня наших кинематографистов. Теперь положение кинематографии потихоньку выправляется, и можно надеяться, что в будущем году кино получил достойный кусок от общего пирога выделяемых на культуру средств.

Может ли секрет успеха эстонского кино крыться в том, что ему не свойственны такая предопределенность и такие штампы, как в голливудских фильмах?

В фильме «1944», например, две истории. В середине фильма главный герой погибает. Но история человека, который его застрелил, продолжается до конца фильма. Не то, чтобы такое происходило впервые, но, наверняка это очень неожиданно и понравилось как американской киноакадемии, так и нашей публике. А ведь, когда мы с этим вышли, то раздавалось немало голосов, призывающих нас к порядку и утверждающих, что так не делают.

Должна ли смелость экспериментировать быть неотъемлемой чертой при съемках любой картины?

Создавая фильм, нужно непрерывно экспериментировать и пробовать что-то новое, предлагать зрителю какую-нибудь ни на что не похожую свежатинку. Надо понимать, в каком жанре ты действуешь, стараться в нем удерживаться и делать это так, чтобы и зритель понимал, чего добивались создатели картины. В международном масштабе наиболее успешны те фильмы, в которых правила игры установлены так, что мы их понимаем, но созданное в пределах этих правил нас удивляет.

Как приезд в Эстонию голливудского режиссера Кристофера Нолана и частично здесь проходившие съемки его произведения «Догма» повлияли на нашу известность в киномире?

Кристофер Нолан своим приездом в Эстонию очень хорошо повлиял на ее реноме в кругах кинопрофессионалов. И у меня есть большой проект, который шипит и пенится именно благодаря тому, что Нолан приезжал для съемок в Эстонию. Для международных партнеров Эстония стала увлекательным местом, где можно снимать картины.

Сможет ли зарубежных кинематографистов привлечь планируемый на Пальяссааре киногородок, могли бы туда прийти и такие студии, как в Голливуде?

Да, наверняка. Наконец появится возможность окончательно устранить технические недоделки, содержащиеся в Вашем вопросе относительно «немного, как эстонского, и немного, как настоящего кинофильма». Например, внутренность аптеки в фильме «Аптекарь Мельхиор» мы снимали в двух маленьких помещениях в одном из домов Старого города, а результат получился суперкрасивым. В то же время там было слишком тесно для передвижения с камерой. Когда внутри была вся съемочная группа, то пол качался. Лучше было бы возвести специальные декорации в предназначенном для этого павильоне киностудии. Тогда мы могли бы открывать стены, двигаться с камерой, крепить предметы и декорировать, как нам надо. Причем, без того, чтобы надо было волноваться, не навредим ли мы находящемуся под охраной как памятник старины дому.

Как влияет на киноискусство то, что все больше людей предпочитает смотреть фильмы дома поточным методом?

Кино останется. Это самый простой и самый финансово доступный способ увлекательно и социально проводить время. С друзьями ли, с семьей. А то и время свидания. Кино недорого, а развлечение на целых два часа. Люди хотят выбираться из дома, хотят чем-то обогащаться вместе.

Я не мог предвидеть, что кинотеатры постигнет такой регресс, как сейчас, в наше вирусное время. Обычно кинотеатры полны даже во время войны. Но человечество пока преодолевало все беды, так что нас надолго в пределах четырех стен не удержать. Скоро мы с победой из них выйдем. В то же время, замечательно, что существуют видеопрокаты, позволяющие дома смотреть фильмы, когда вздумается. Такие платформы в наши дни получают дополнительный толчок, они станут еще сильнее и будут предоставлять больший выбор к тому времени, когда кинотеатры мощным рывком вернутся в нашу жизнь. А такого рода поточные демонстрации открывают для кинодеятелей дополнительную возможность быть на виду и зарабатывать.

Чтобы пробиться в мире, нужно делать фильмы, однозначно понимаемые всюду, или можно сохранять и национальную специфику?

Мой опыт говорит, что надо попробовать сначала создать что-то такое, что хочет видеть отечественный рынок и что будет успешным здесь. А если попробуешь добавить к этому еще чего-то свежего, вполне вероятно, что это понравится и за рубежом. Не следует сразу делать ставку на внешние рынки, потому что сложно представить, что могло бы понравиться французам. Если создатель фильма не думает об отечественном рынке, то не будут его любить дома, да и за границей он будет не нужен.

Международный успех фильму «1944» принесло, без сомнения, то, что в любой стране есть интересующиеся второй мировой войной и военными фильмами, но в то же время – это новая история. Мы недавно встречались с вице-мэром Таллинна Айваром Рийсалу, который сказал, что «1944» – это первый фильм, в котором он увидел, что заряжаются патронами обоймы, что патроны кончаются, а битва предстает всерьез. По его оценке, это, наконец, военный фильм, когда смотришь который, понимаешь, что кинематографистам помогали специалисты. В основном нас консультировал Лео Куннас.

Мы надеемся в связи с фильмом «Аптекарь Мельхиор» попасть на прием к мэру Таллинна Михаилу Кылварту, чтобы Таллинн изыскал возможность нас поддержать. Другие ганзейские города, как Рига, Нарва и Тарту, уже подставили плечо.

С чего в свое время начался Ваш интерес к производству кинофильмов?

Мой отец Ильмар Таска был кинопродюсером еще в советское время, когда вообще и термина такого не было. Это слово мне знакомо, потому что мой папа жил к тому времени в Америке, а я во всеуслышание заявлял, что хочу заниматься этим делом. Когда я в промежутке работал на телеканале, казалось, что мне все-таки не удастся достичь цели. Возник вопрос: достаточен ли наш рынок для того, чтобы стоило заниматься кинематографией? Но, в конечном счете, когда удалось попробовать, то «Имена на мраморной доске» показали, что стоит.

Что Вы с отцом обсуждаете? Дает ли он Вам дельные профессиональные советы?

Мы многие годы работали вместе. Например, на телеканале «Канал 2». За это время я у него многому научился. Теперь, когда мы встречаемся, то больше говорим о жизни и том, что делается в мире. А не так, что я требую дать совет, поскольку у меня какие-то кинотехнические неполадки. К счастью, вокруг столько хороших профессионалов, что нет нужды беспокоить отца.

В то же время он дал мне немало других жизненных советов. Например, если даришь цветы, то обязательно большой букет. Или, скажем, что в молодости и подростковом возрасте человек особенно озабочен тем, какое впечатление он производит на какого-нибудь совершенно чужого человека, которого, может быть, больше никогда не увидит. Отец побудил меня задуматься вовсе над тем, каким я предстаю в глазах близких. Если ты приятен тем, кто повседневно вокруг тебя, то будешь приятен и тем, кто видит тебя первый и последний раз в жизни.

Последним Вашим большим хитом стал шпионский приключенческий фильм «О2», теперь за ним появится еще «Мельхиор». Почему Вы решили делать именно эти фильмы?

Одна из причин, почему мы с Эльмо Нюганеном и Титом Алексеевым решили делать фильм о событиях 1939 года было желание разобраться, что же тогда все-таки происходило, что пошло не так в истории нашего государства. Почему мы лишились свободы, в то время как Финляндия ее сохранила? Это мучительный вопрос для всех, кто оглядывается в прошлое Эстонии. Этот период казался естественным промежуточным этапом между фильмами «Имена на мраморной доске» и «1944». Тогда проходил конкурс на телесерию, посвященную столетию Эстонской Республики, и мы чуть-чуть уступили сериалу «Банк». Когда режиссер Маргус Паю и продюсер Эско Рипс захотели потом из «О2» сделать вовсе художественный фильм, это стало хорошим конечным решением, удостоившимся одобрения, по поводу которого было получено немало позитивной обратной связи, как от кинозрителей, так и критиков.

Что же касается аптекаря Мельхиора, то я все время оглядываюсь, не появились ли хорошие истории, которые могли бы в то же время быть товарным знаком. Довольно трудно с нуля придать известность новой вещи, особенно если у публики нет никаких предварительных сведений. Если в основу фильма положена известная книга, то проще написать сценарий. Книга предопределяет становой хребет фильма и наиболее интересные места, который вдохновляют на развитие всей истории героев. «Аптекарь Мельхиор» – один из самых значительных товарных знаков, он, бесспорно, самый известный по литературе таллинец. Сделать фильм об аптекаре Мельхиоре мечтали многие эстонские продюсеры. А у нас очень сильная производственная команда.

Поскольку фильм о Мельхиоре хотели сделать многие, то не «утащили» ли Вы его производство у кого-то из-под носа?

Права на создание фильма в промежутке были уже у кого-то другого, а я всегда говорил, что, если вы захотите взять меня в компанию, то будет замечательно. Но потом эти права вернулись писателю, идея создания фильма реализации не получила. И тогда Харгла доверил свое дитя нам.

Может ли этот фильм способствовать международному успеху аптекаря Мельхиора так, чтобы его скоро знали наравне с Шерлоком Холмсом или Эркюлем Пуаро?

Я очень надеюсь. Он может привлечь и любителей детективов, и любителей средневековья. Я уверен, что фильмы о Мельхиоре распространятся по всему миру, а, благодаря успеху фильма, будет лучше расходиться и книга, что опять-таки будет содействовать успеху фильма. И туристы устремятся в Таллинн, чтобы, помимо ласнамяэской «канавы» из «Догмы», увидеть и те места в Старом городе, где снимался «Мельхиор».

В Америке имя продюсера даже в титрах стоит впереди имени режиссера, у нас продюсер остается в тени режиссера. Кто же из них играет более важную роль в создании фильма?

Это такое же соотношение, как между капитаном и владельцем судна. Фильм как бы принадлежит продюсеру, но слово режиссера – закон. Это хорошо, потому что каждый из них может удержать другого от ошибок или вдохновить на правильный путь. Не так, как это было с «Титаником», когда собственник приказал капитану прибавить ходу, чтобы перекрыть рекорд перехода через Атлантику. Диктатура в области культуры далеко не приведет. Самым успешным образом продюсер реализует свой замысел в том случае, если через несколько дней режиссер или оператор, или еще кто-то другой придут к нему с теми же мыслями и скажут: знаешь, мне пришла в голову такая идея… Тогда можно быть вполне удовлетворенным.

Говорят, что ты не хочешь видеть, что происходит на кухне твоего любимого ресторана. А как с событиями на кухне кинофильма? Царит ли на съемочной площадке неразбериха?

Да, продолжают хождение легенды о кино советского времени, когда режиссер разъезжал на одном автомобиле, а на другой «Волге» везли его портфель. Или, что где-то ставили генератор под куст, но вместо съемок фильма снимали вовсе пробку с бутылки. Эти времена ушли в прошлое, потому что каждая минута съемок на счету. Как и в предпринимательстве вообще, продюсер несет ответственность как перед финансировавшим его государством, так и финансово поддержавшими съемки частными лицами. А также перед собственной семьей, кошельком и работниками, чтобы фильм был изготовлен в оптимальные сроки, оптимальным способом и оказался максимально успешен. А успешным он может стать только в случае, если оптимально соотношение затрат и качества.

Происходящее на съемочной площадке в наши дни очень эффективно, все происходит очень по-деловому. Каждый знает свою задачу. И, если быть честным, то киносъемки могут вполне показаться скучными человеку, у которого нет по их ходу какой-то своей функции. В том числе продюсеру, если все ладится. У фильма должно быть столько слоев, он должен быть настолько привлекателен, чтобы человеку хотелось посмотреть его и в пятый, и в шестой раз. Причем он всегда находил бы в нем что-то новое. Надо озаботиться тем, чтобы на экране или полотнище в кинотеатре были детали и действие. Чтобы на заднем плане вовремя появлялось нужное число людей, чтобы выражения лиц и снятых несколько не в фокусе второстепенных героев отличались какими-то интересными нюансами. Все это требует времени и репетиций, все новых дублей перед камерой. Темпы съемки – порядка двух-трех минут полезного материала в день при 12-часовом рабочем дне. А потому следить за тем, как за 12 часов фильм реально продвигается на съемочной площадке лишь на считанные минуты, вовсе не так захватывающе.

В последние годы появляются по несколько хороших эстонских фильмов регулярно. Не успеешь посмотреть один, как в кинотеатрах уже идут второй и третий. Не настал ли сейчас золотой век эстонского кино?

У меня такое чувство, что настал. Эстонские кинематографисты все время на шаг опережали финансовые возможности. Этот энтузиазм сказался на популярности и имидже Эстонии. Нынешний министр культуры Тынис Лукас возвел кинофильм в приоритеты, так что есть надежда, что бюджеты возрастут. Эстонские фильмы завоевали популярность, за которой поплетется мелкими шажками и финансирование.

Что было самым сложным и самым легким в кинотворчестве последнего времени?

Одновременно трудной и довольно легкой оказалась «Зима» Оскара Лутса. Я очень давно хотел создать по ней фильм. Все меня высмеивали и говорили, что чего ты с этой древней темой сейчас лезешь! Но, будучи фанатиком этих предшествовавших книг, кинофильмов, героев и исполнителей их ролей, я захотел все же довести это дело до конца. Наконец, дело сдвинулось с мертвой точки, когда сценарист Мартин Алгус, с которым мы раньше делали комедию «Богатыри», познакомил меня с режиссером Эрго Кулда. Собственник книжных магазинов и кинотеатров «Аполло» Ивар Венделин был одним из немногих, кто не высмеивал мою идею, я получил большую поддержку от партнеров из «Аполло фильм продакшн» (Apollo Film Production). Как-то вдруг собрались те, кто надо, и фильм из состояния клинической смерти очень быстро вышел, ожил, очень быстро, легко и плавно оказался готов, а затем получил и замечательный отклик.

Какие неожиданные трудности подстерегали Вас при работе над фильмами?

Можно сказать, что нынешний год – это неожиданная трудность. Она стартовала в марте, когда закрылись кинотеатры. У «Таска фильм» в это время в прокате были две картины – «Зима» Оскара Лутса и «Фред Юсси: красота бытия». К счастью, оба фильма к тому времени уже обрели многочисленного зрителя. «Зима» – 150 тысяч, а документальный «Юсси» – 50 тысяч. Кинотеатры закрылись, хотя эти фильмы могли бы демонстрироваться и дальше. Несмотря на все, мы сумели в этом году снять как «Эстонские похороны», так и «Болото» Оскара Лутса. Теперь остались последние дни съемок «Аптекаря Мельхиора». Надеемся, что сумеем успешно их закончить.

В части финансирования и сотрудников год был сложным. Контакты, которые мы установили во время берлинского тура на съемках «Мельхиора», как в трясину провалились, когда наступил кризис. Но на счастье за несколько дней до этого министерство культуры выделило кинематографистам дополнительную субсидию для смягчения кризисной ситуации. Это помогло нам завершить производство картины.

Каковы, на Ваш взгляд, три лучших эстонский кинофильма последних лет, не считая, конечно, созданных Вами?

Конечно же, нельзя пройти мимо «Правды и справедливости» (Tõde ja õigus). Поскольку я интересуюсь историей, то я бы сказал, что захватывают также «Адский Яан» (Põrgu Jaan) и «Ноябрь» (November), хотя они сделаны совсем под другим углом, чем мы делаем «Аптекаря Мельхиора».

Существует ли какая-то зарубежная киноклассика, которую Вы готовы снова и снова пересматривать?

Мне очень нравится книга Умберто Эко «Имя Розы», а также сделанный по ней в 80-е годы прошлого века режиссером Анно фильм с Шоном Коннери в главной роли. Книга и фильм несколько отличаются друг от друга, но оба хороши. Это образцовый пример того, как книгу с очень толстым содержанием можно превратить в захватывающе интересный фильм.

С каким чувством смотрите вы на премьеру своего дитяти после того, как завершена огромная работа?

Конечно же, я несколько возбужден. Меня чрезвычайно интересует, как воспримут фильм публика и зал. Я стараюсь сесть сбоку и настолько сзади, насколько возможно. Тогда я могу по диагонали улавливать реакция сидящих впереди людей. Мама меня учила, что разглядывать, оборачиваясь, неприлично.

На премьерный показ приглашаются многие важные конкуренты и гости. А это не самая простая публика. Эльмо Нюганен говорил, что где-то в самом начале фильма обязательно должна быть шутка. Тогда в зале снимается напряжение и с тех, кто пришел смотреть фильм критическим взором. Поэтому я и приглашаю журналистов на премьерный показ, где они находятся «среди массы», а не на специальный показ для прессы ранним утром, где фильм смотрят практически наедине 20 журналистов. Это не то настроение и не та атмосфера, которые царят в большом заполненном кинозале. Очень хорошо, когда рецензенты смотрят фильм среди публики, а не с высоты башни из слоновой кости.

Ваши дети испытывают интерес к кинематографии?

Пока никто из них прямо не признался, что «папа, я хочу стать кинематографистом». Но мой сын работал, например, в команде звукозаписи игрового фильма «Болото» («Soo»). Он держал стрелу, так что прошел производственную практику. Дочь окончила среднюю школу и занимается модельным бизнесом, но в «Адском Яане» у нее большая роль.

Какие у Вас хобби в свободное время? Играете ли Вы в теннис, скачете ли верхом или выходите в плавание на яхте?

Я очень счастлив, что создание кино стало для меня и хобби. Но это не означает, что я вообще больше ничего не делаю. Я, например, произвожу оливковое масло. «Земледелец» – это слишком претенциозное для меня слово, но я – владелец большого плодового сада и работник в саду, где растут оливы. Если после этого остается время, то мне нравится почитать книжку – именно такую, которую можно взять в руки и полистать. В основном читаю философскую литературу, стараюсь уделять ей хотя бы несколько часов в неделю.

Каковы фильмы, которыми Вы собираетесь нас в ближайшее время удивить?

Один большой проект, о котором я уже упоминал, это «На реке Юмера» («Ümera jõel») Майта Метсанурка. На сегодня мы находимся под защищающим нас крылом НАТО и живем в счастливой объединенной Европе. Но в промежутке мог возникнуть вопрос, надо ли вообще рассказывать, как эстонцы, действуя мудро, со своим маленьким войском справились с гораздо более сильным и лучше вооруженным врагом. Но кажется, что вновь настало время больше говорить о том, что придает нам веры в себя и чувства уверенности.

Кроме того, есть замысел комедии, которая стала бы женской версией «Слета класса», где главные героини – три женщины. Если самый любимый и наиболее серьезно воспринимаемый актер своего поколения Майт Малмстен осмелился на такую особую комедию, то теперь надо найти аналогичную ему женщину. Настало время, когда эта женская троица должна дать под зад истории успеха троих мужчин и свергнуть с трона предыдущую комедию.

Наиболее известные фильмы Таска – «Имена на мраморной доске» и «Слет класса»

• 2021 «Эстонские похороны» (Eesti matus)

• 2020 Документальный фильм «Фред Юсси: красота бытия»( Fred Jüssi. Olemise ilu), «O2»

• 2019 «Слет класса 3: крестные отцы» (Klassikokkutulek 3: Ristiisad), «Зима» (Talve)

• 2018 «Слет класса 2: свадьбы и похороны» (Klassikokkutulek 2: Pulmad ja matused)

• 2017 «Вечный путь» (Igitee), «Богатыри» (Sangarid)

• 2016 «Слет класса» (Klassikokkutulek)

• 2015 «1944»

• 2012 «Очищение» (Puhastus)

• 2011 «Кровообращение» (Vereringe)

• 2010 «Фобос» (Phobos), «Красная ртуть» (Punane elavhõbe)

• 2009 Документальный фильм «Линнар», «Как тебя зовут?» (Mis su nimi on?)