«После оглашения вердикта Конституционного суда 12 ноября многие люди так или иначе сказали мне — это больше не моя Латвия, — комментирует в Latvijas avīze латышский кинорежиссер и эссеист Вия Бейнерте решение суда предоставлять отпуск по уходу за ребенком обоим родителям в однополых семьях, пишет Press.lv.
Понятно, что решение Конституционного суда дало и положительный результат: во-первых, финансовый для некоторых физических лиц, во-вторых, моральный для конкретных идеологически агрессивных меньшинств, в-третьих, еще и какую-то политическую, непонятную для широкой общественности, выгоду.
Вопрос в том, может ли все это, если положить на весы, перевесить тот вред, который это решение причиняет? А вред, каким я его вижу и понимаю, состоит в следующем:
Во-первых, большое количество латышей разочаровались в своей стране. Исчезает последняя вера в то, что суверенная власть в Латвийской республике действительно принадлежит народу Латвии.
Граждане Латвии уже не верят в свою возможность как-то повлиять на политические процессы, потому что власть реализуют силы, которые не представляют волю народа.
Во-вторых, в Латвии, как мы знаем, живет довольно много нелатышей, которые выросли в консервативных семьях. Их сознание зависит от их церковного учения и частично от враждебной к Латвии пропаганды. Латвийские русские, в какой-то мере более зависимы от пропаганды Кремля, чем российские русские, это связано с латвийской реальностью. Признав так называемые однополые семьи, Латвия, конечно, не будет теперь той страной, которой они могут гордиться — даже те, кому бы этого хотелось.
В-третьих, чисто этический вопрос. Среди нас все еще есть люди, которые боролись за независимость Латвии и как национальные партизаны, и как диссиденты. Особенно горько слышать от них, что это уже не та Латвия, за которую они были готовы отдать свою жизнь или свою личную свободу. Конечно, их слова не имеют юридической силы, но с этической точки зрения это разочарование перевешивает все громкие крики ЛГБТ.
В-четвертых, идея о том, что понятие семьи можно отделить от понятия брака, само по себе в голове не укладывается. Но это также поднимает интересные вопросы с чисто логической точки зрения. Логично, что семья формируется на основе брака двух человек — ведь есть два пола. Но теперь, когда семью могут создавать люди одного пола, возникает вопрос: почему только двое? Почему не трое — если, скажем, трое лесбиянок захотят жить вместе?
И что мы станем отвечать, когда мусульманское меньшинство в Латвии повысит свой голос, требуя от государства признания полигамии?
В-пятых, концепция семьи в нашей цивилизации — это основа нации. Экспериментировать с ним — все равно что играть с огнем. Крах Содома и Гоморры тому доказательство.
Смотрите, какой печальный урожай мы собираем с этого решения Конституционного суда:
титульная нация, которая больше не чувствует себя доминирующей в своей стране;
нелатыши, нелояльные своей стране;
разочарование национальных героев в своей стране;
нарушение основ нравственности Сатверсме для народа.
Действительно ли эти небольшие и спорные преимущества перевешивают гораздо большие потери? Конечно, если за этими маленькими выгодами не скрывается какая-то тайная большая выгода, о которой ни я, ни весь латвийский народ, не имеем ни малейшего представления. И даже если бы это было так, может ли государственная власть играть в такие игры со своим народом? Какое это вообще имеет отношение к демократии?
Поэтому единственное, что я могу ответить тем, кто говорит: «Это больше не моя Латвия», — это действительно так: это больше не ваша и не моя Латвия, но нужно сделать так, чтобы она снова стала нашей».
Ваш комментарий будет первым