Диагноз 34–летнему рижанину Егору Матушонку поставили в прошлом году — онкология. Сейчас латвийские врачи признали случай неоперабельным. В немецкой клинике берутся Егора спасти.
Источник: Пресс-фото
Свадьбу Егор и Катя начали планировать еще в прошлом году. Но в мае 2019 года Егору поставили диагноз: рак. Началось все с невинной царапины на языке. Сделали операцию, опухоль удалили. В декабре результаты анализа не показали следов заболевания — вместе с Новым годом ребята праздновали победу над болезнью. Это было как будто второе рождение и начало новой жизни. Они наслаждались каждым новым днем, и даже коронавирус с карантином казался лишь мелкой неприятностью. Они завели маленького рыжего шпица Филю и продолжили подготовку к свадьбе. Правда, из–за коронавируса отменили плановый визит на проверку в онкоцентр. А когда ограничения сняли, удалось записаться лишь на конец лета.
В июле Егор сделал Кате официальное предложение и преподнес кольцо. Чтобы этот момент был красивым, он отвез Катю на лавандовые поля под Икшкиле… В конце августа Егор начал подозрительно кашлять. Запись на рентген была только на ноябрь. Семейному доктору чудом удалось впихнуть его пораньше. В сентябре рентген показал метастазы в обоих легких…
Врачи сказали, что в этом случае операцию делать нельзя, речь может идти только о паллиативной поддержке. На вопрос, стоит ли пытаться лечиться за границей, ответили: «Запретить вам мы не можем, но вам везде точно так же скажут, что этот случай хирургией не лечится. Единственный путь без гарантий — химия. При этом очередь на химиотерапию начинается от месяца ожидания.
Знакомые посоветовали обратиться в немецкую клинику в Мюнхене. Они решили, что терять им нечего, созвонились с друзьями, которые живут под Мюнхеном, чтобы они приютили их, записались на консультацию, взяли билет на самолет, отложенные на свадьбу деньги и через два дня уже были в Мюнхенской университетской клинике Klinikumrechts der Isar der Technischen UniversitAt MUnchen. «Мы воспользовались последним шансом что–то изменить и надеялись услышать от немецких врачей, что у Егора есть будущее», — говорит Катя.
Немецкие врачи признали случай сложным, но не безнадежным. И безотлагательно взялись сделать экстренную операцию. Чтобы оплатить ее, того, что удалось собрать силами друзей и родственников, было недостаточно. Стоимость операции была 33 000 евро. Тогда Катя решила написать в Facebook и попросить помощи у людей. Егор был против. Он говорил ей: «Не получится, и ты расстроишься. Ну кому до моей болезни и до меня есть дело?»
Но все получилось, и 20 октября Егору благополучно сделали операцию на правом легком. Спустя неделю после операции, от которой латвийские врачи отказались, назвав случай неоперабельным, Егора выписали из немецкой клиники. Операция прошла успешно!
Теперь предстоят 4 курса химиотерапии и вторая операция — на левом легком, которое поражено меньше. Что очень важно, немецкие врачи дают оптимистичные прогнозы.
Первый сеанс химиотерапии Егору назначен уже 26 ноября. На момент публикации от врачей еще не получена точная информация об общей стоимости процедур. Но известно, что один курс химиотерапии в его случае будет стоить не менее 3500–4000 евро. Это означает, что помощь Егору понадобится большая.
* Благотворительный телефон 9 000 63 84 работает для Егора до 24 ноября. Стоимость звонка — 1,42 евро.
* Открыт специальный счет, деньги с которого пойдут напрямую в Klinikumrechts der Isar der Technischen Universität München.
Благотворительный фонд BeOpen
№ регистрации: 50008218201
№ счета: LV59 CBBR 1123 2155 000 10
SWIFT код банка: CBBRLV22
Цель — «Зеленая лампа», помощь Егору Матушонку
Дневник Егора
Обо всех своих ощущениях и опыте Егор Матушонок делится с окружающими:
— Рак… Все, что я знал о нем, — это из фильмов и новостей, меня никогда напрямую это не затрагивало. У меня никто в семье этим не болел, мне кажется, у меня даже среди знакомых нет людей, кто с этим сталкивался. Поэтому он всегда оставался для меня чем–то серьезным, но отдаленным. До мая 2019 года…
— Я из тех, про кого сложили поговорку: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Надеюсь, прочитав мою историю, вы осознаете, как важно регулярно проверять здоровье, даже если у вас ничего (!) не болит. Я, к слову, лет до 30 слабо представлял, кто у меня семейный врач…
— В мае 2019–го я поехал в больницу Страдыня на консультацию из–за ранки на языке. Изначально она была похожа просто на царапину или какой–то ожог и, в принципе, никакого дискомфорта не создавала, но через какое–то время стала увеличиваться… На тот момент мне было 32 года… Тот день я помню как вчера: он начинался буднично, на работе, звонок по телефону с просьбой приехать лично за результатами анализа.
— Раньше я видел такое только в фильмах, а сейчас испытал на себе — никто напрямую так ничего и не сказал, ограничились общими фразами, что ситуация серьезная. Весь остаток дня я думал о том, как мне сказать о своем диагнозе родным и близким… Тяжело об этом вспоминать — за несколько месяцев до этого я похоронил отца…
— У каждого из нас бывали моменты, когда время тянулось бесконечно долго: будь то последний урок в школе, или последний рабочий час в пятницу, или время ожидания отпуска. Для меня такой период наступил в мае 2019–го, когда я узнал о своем диагнозе, а визит к онкологу был назначен на июнь. Самая ближайшая дата. Без исключений. «Зеленый коридор». И все это время ты просто ждешь, абсолютно беспомощный перед временем и обстоятельствами…
— Ответственно заявляю, что принять мысль, что у тебя рак, и жить дальше — непросто. Но это не так тяжело, как видеть слезы и переживания любящих тебя людей, в тысячный раз приговаривая: «Все будет хорошо».
— Чтобы вы понимали ситуацию с этой болезнью в стране — все койки забиты, мест нет, операции расписаны чуть ли не на месяц вперед, врачи работают как шахтеры, вкалывая по нескольку смен.
— Впервые в жизни я подписывал бумаги, согласно которым в случае моей смерти во время операции я претензий к лечащим врачам не имею. Ну… так себе ощущение, честно говоря!
— Операция длилась больше семи часов. Сейчас я понимаю, что мне–то было просто: уснул — проснулся — все готово, ничего не помню, ничего не чувствую. А представляете, каково было родным и близким в тот день? Что делала Катя, находясь весь день в больнице в ожидании? Какие мысли ее посещали? Что она подумала, узнав, что после операции я в реанимации? Как она отреагировала, увидев меня всего в трубках и проводах, будто я какой–то киборг?!
— «Навального вылечили, и тебя вылечат», — напутствовали меня, когда я ложился на операцию в Мюнхенскую клинику. Такой настрой и вера в немецких специалистов и немецкую медицину меня подбодрили.
Ваш комментарий будет первым