6 декабря 1930 года инженер–строитель Эйженс Адамс (офис по бульвару Бривибас, 1) расписался в документах Рижской строительной управы, позволяющих начать строительство двухэтажного деревянного жилого дома с бетонированным подвалом и оцинкованной крышей. Спустя 90 лет я прохожу мимо 18–комнатного особняка в Пардаугаве, меланхолично размышляя, ЧТО могли себе позволить в Первой Республике талантливые представители технической интеллигенции. Ведь заказчиком этого здания являлся дядя моей бабушки Волдемарс Буркевицс.
Волдемарс Буркевицс в 30–е годы.
От Карлсруэ до Урала
В лютеранской семье торговца из Торенсберга (ныне Торнякалнс) Карла Буркевицса было четверо детей. Дом стоял на улице Баускас, там же, на кладбище неподалеку, были могилы родственников. Но родившийся 5 декабря 1884 года Вольдемар Карлович был решительным молодым человеком и после рижской школы уехал учиться не куда–то, а в Германию — где окончил высшую техническую школу в Карлсруэ. Второй рейх Вильгельма II являлся инновационной державой, экономически теснейшим образом связанной с Российской империей. Именно германский капитал заложил основы электротехнической промышленности в Риге — знаменитый ВЭФ проистекает из Allgemeine Elektrizit?ts–Gesellschaft, или AEG, в российской версии «Всеобщая компания электричества».
Инженер–электрик с немецким дипломом был востребован на просторах стремительно индустриализирующейся России. Волдемарс Буркевиц строит электростанции в Москве, на Дону и на Урале. Из одной из командировок он привозит на смотрины в Ригу невесту Екатерину. Ее происхождение покрыто тайной, но мне почему–то кажется, что она была уралочкой — ибо фамилия невесты была… Ельцина. И кто знает, может быть, она приходилась родственницей будущему президенту России?
Так или иначе, бракосочетание прошло в Вознесенском храме в 1911 году. Очень интересный выбор — основательная, построенная в 1867 году церковь на Менесс являлась одной из немногих православных в Риге, где богослужение изначально шло на латышском языке. Тем самым обряд венчания имел, так сказать, интеграционный характер. Екатерина не меняла веру, но приобретала второй язык. В браке у них родилась дочь.
Энергия независимости
Первая мировая война заставила и инженера Буркевицса пройти школу прапорщиков — но никаких свидетельств его воинских доблестей семейные архивы не сохранили, скорее всего, обретался он где–то в тылу, по технической части. А вот после обретения Латвией независимости пошел в гору — участвовал в разработке плана всеобщей электрификации республики.
Оказывается, и вне советской власти такие существовали — в ЛР еще в 1921 году предполагалось перевести на электрическую тягу железные дороги. Главным источником электроэнергии предполагали воду. Но постоянная парламентско–министерская чехарда плюс финансово–экономический кризис, потрясший мир в 1929 году, заставляли откладывать строительство ГЭС. В 20–30–е годы Буркевицс руководит малой электростанцией на Югле, использовавшей отходы деревообработки. Таких станций в стране было несколько — в Елгаве, Тукумсе, Брасле, Смилтене. Попутно преподает в Рижском государственном техникуме, действующем с 1919 года в здании бывшей Николаевской гимназии.
Свободное от службы время уделяет общественной и религиозной жизни — является членом правления Латвийского общества инженеров, членом правления Ссудно–сберегательного общества учителей Латвии, членом совета общины Рижской церкви Святого Петра. За проявленное усердие на профессиональной ниве Волдемарс Буркевицс 16 ноября 1938 года был награжден орденом Трех звезд IV cтепени за № 2045.
Возведение Кегумской ГЭС началось всерьез только при диктатуре Карлиса Улманиса. За три года — с 1936 по 1939–й — при помощи шведского капитала Даугаву перекрыла плотина, были смонтированы четыре турбины Kaplan. 2 января 1940 года Буркевицс назначается начальником отдела распределения Государственного энергетического предприятия Kegums.
Военные годы
Нельзя сказать, что правительство Улманиса в конце 30–х не осознавало серьезности военно–экономической ситуации в стране. Запасы топлива старались децентрализовать. Государственное акционерное общество Degviela совместно с американской Shell Oil Co. построило за 2,2 миллиона латов 17 бензохранилищ. Также на Югле, но с другой стороны Видземского шоссе (ныне улица Бривибас), шло засекреченное строительство еще одной электростанции, подземной, под литером K (Kara). Для охлаждения воду брать намеревались из близлежащего озера Бабелитес. Уязвимым местом станции K было, впрочем, топливо — солярку предполагалось подвозить по железной дороге. А главное подземное хранилище в Милгрависе до 1940 года так и не успели построить. К тому же после начала Второй мировой шведское правительство вернуло направлявшийся в Ригу танкер с топливом. В результате к 1 ноября 1939 года в Латвии имелось только 3000 тонн керосина (расход одного месяца), 5200 т бензина (шесть месяцев) и 800 т машинного масла (один месяц).
«В этой ситуации чрезвычайное значение было у нового торгового договора Латвии и Советского Союза, — писал в выпущенной в Торонто в 1983 г. книге историк Эдгарс Андерсонс. — Советское правительство обещало Латвию до конца 1940 года снабдить 25 000 т керосина… Латвия экспериментировала также со смесью спирта и бензина (латол) как топливом. Спирт производили в Латвии. Без советского топлива положение Балтийских государств было бы катастрофическим» (Latvijas bruNotie spEki un to priekšvēsture, 582 lp.).
Можно предположить, что деятельность Волдемарса Буркевицса в начале 40–х была посвящена исключительно бесперебойной работе Кегумса. Это получилось — при всех сменах власти свет в Риге был. Его не репрессировали при Советах, а в 1941–1943 гг. он являлся директором Energieverorgung Ostland G.m.b. H. Generalbezirk Lettland. Высокому административному посту, контролирующему все латвийские электростанции, не помешала и русская жена.
Вопрос, конечно, гипотетический — что случилось бы с семьей Буркевицс, если бы ее глава дожил до 1944 года. Скорее всего, как все служащие Остланда, он был бы эвакуирован в Германию. С большими шансами погибнуть под союзными бомбами. Но судьба предпочла иной ход: Волдемарс Буркевицс скончался 1 февраля 1943 г. в возрасте 58 лет, был упокоен на Лесном кладбище и удостоен некролога в официозной газете TEvija.
Несмотря ни на что, его семья жила в доме в Пардаугаве еще до 60–х годов. Естественно, уже в «уплотненных» советских условиях — однако прогуливаясь в родном саду. Интересно, чья машина при социализме стояла в спроектированном архитектором Адамсом подземном гараже? Так или иначе, сейчас это почти 500–метровое строение в стиле функционализма вновь является частной собственностью — но отнюдь не потомков того, кто его задумал и воплотил.
Николай КАБАНОВ. Фото из частного архива.
Ваш комментарий будет первым