Нажмите "Enter" для перехода к содержанию

Александр Коробов планирует создать новую партию с социальной направленностью

«На политическом ландшафте Эстонии (да и любой другой страны) есть ниша для новой партии социальной направленности», — полагает Александр Коробов. Он предлагает Проект Программы такой партии, во многом основанный на исторических и статистических исследованиях известного французского экономиста Томаса Пикетти.

ПРОЕКТ ПРОГРАММЫ ДЛЯ НОВОЙ ПАРТИИ (для любой страны)

Надо признать, что в 21 веке, как и во всей истории человечества, проблема социального неравенства остаётся одной из самых острых. Как показывают исследования, небольшой группе людей, составляющей примерно 10% населения планеты, сейчас принадлежит от 50% до 90% капитала (как имущественного, так и финансового) в каждой из существующих стран, и до 60% капитала в мире в целом. Ежегодно значительная часть доходов от экономической деятельности всего населения планеты также присваивается в основном ими же. И в это же время 50% жителей Земли сейчас, как и в прошлом, не имеют практически ничего. Причём ситуация в новом 21 веке не становится лучше. Доля имущества верхнего 10% слоя населения постоянно растёт, а доля появившегося в середине 20 веке среднего класса постепенно уменьшается. Самые же нижние слои населения всё более погружаются в долговую яму или живут на социальные пособия, деньги на которые государства банкроты берут в долг у тех же сверхбогатых, способствуя их ещё большему обогащению.

Отметим также, что технический прогресс, достижения науки и медицины, увеличение производительности труда далеко не всегда сказываются на улучшении условий жизни большинства. Напряжённые учёба и труд мало что значат по сравнению со связями, наследством, монопольным доступом к природным и государственным ресурсам. Доля рантье, которые получают доход не работая, а только от владения капиталом, растёт, в то время как покупательная способность зарплат работающего населения снижается.

Детальные исследования показали, что на протяжении последних 200 лет доход от капитала был в среднем на уровне 5% в год, иногда поднимаясь до 8%, но практически никогда не опускаясь ниже 3%. В то же самое время экономический рост стран, а, следовательно, доходы от труда (зарплаты) в среднем росли на 1,5% в год, редко поднимаясь выше 3% и часто опускаясь до 0,8% и даже ниже. То есть все эти годы накопленный капитал воспроизводил сам себя быстрее, чем увеличивалось производство и оплата труда. Такое превышение роста капитала над ростом зарплат приводит к тому, что в спокойные времена богатство всё более концентрируется в руках немногих, а доля остальной части населения в общем богатстве страны уменьшается. А значит общемировая тенденция «богатые богатеют, а бедные беднеют» действительно существует и продолжается в 21 веке.

«Согласно «Forbes», в 1987 году на планете насчитывалось всего 140 долларовых миллиардеров, а в 2013 году их число превысило 1 400, т. е. выросло в 10 раз. Их общее имущество росло еще быстрее, увеличившись с 300 миллиардов долларов в 1987 году до 5,4 триллионов в 2013, т. е. почти в 20 раз… Когда состояние накоплено, имущественная динамика начинает следовать собственной логике, и капитал может продолжать расти устойчивыми темпами в течение десятилетий просто в силу своих размеров. Деньги иногда могут воспроизводить себя сами…. Рекапитализация имущества, накопленного в прошлом, протекает быстрее, чем растут производство и зарплаты. Это неравенство отражает фундаментальное противоречие. Предприниматель неизбежно склонен превращаться в рантье и усиливать свое господство над теми, кто владеет лишь собственным трудом. Прошлое пожирает будущее.» (Т.Пикетти «Капитал в 21 веке»)

Таким образом в плане социального неравенства в 21 веке мы постепенно подходим к ситуации начала 20 века, когда доля имущества верхних 10% населения достигала почти 90%. И необходимо отметить, что в 20 веке неравенство снизилось лишь благодаря революционным потрясениям и войнам, после и вследствие которых наступило короткое время, когда учёба и труд были в приоритете перед связями и наследством. Появился средний класс, на долю которого в 80-е годы приходилось до 35% имущества и финансов. Произошла налоговая революция, позволившая нижним слоям населения получать образование, медицинское обслуживание, пенсии и пособия. Не хотелось чтобы и в 21 веке проблема всё возрастающего социального неравенства также переросла в войны и революции.

Известно, что до 20-х годов 20 века налоги были низкими, максимально 15% ВВП и шли в основном на содержание армии и строительство дорог. Причём некоторые высшие сословия были вообще освобождены от налогов. После потрясений 1914-18 годов (I Мировая Война, революция в России) и особенно после II Мировой Войны налоги во многих странах были значительно увеличены и стали обязательными для всех групп населения. Довольно большая часть из увеличившихся налогов теперь уже шла и на социальные нужды: образование, медицину, пенсии, социальные выплаты.

В настоящее время налоги составляют 30% — 50% от ВВП многих стран и помогают частично снизить неравенство. Современные исследователи неравенства предлагают ввести прогрессивный налог, по которому высокие доходы и капитал облагались бы дополнительным сборами, что позволило бы уравнять доходы от капитала с доходом от труда. Эти дополнительные средства предполагается потратить на доступность образования и повышение квалификации для бедных. В настоящее время, согласно последним данным, богатые с помощью различных ухищрений платят даже меньше налогов чем средний класс и остальные 50% населения.

Причины, по которым неравенство так процветает в 21 веке довольно сложны и не лежат на поверхности. На мой взгляд их можно разделить на несколько составляющих, связанных между собой и переходящих одна в другую.

Первая причина — это общественное мнение. Мы все считаем, что деление граждан страны на очень богатых, просто богатых, средний класс, бедных и очень бедных вполне естественным состоянием общества. В общественном мнении богатые более умны, образованы, инициативны, трудолюбивы, бережливы и в общем заслуживают своего богатства, а бедные либо неудачники или транжиры, либо не умеют нажить богатства в обществе, где у всех якобы равные права и возможности.

Существует даже так называемая «Теория просачивания богатства» суть которой в том, что богатство от богатых, которые умеют его создавать, постепенно перетекает к бедным. И всё общество, в итоге, равномерно развивается. Каждый получает по справедливости и вложенному труду, уму, предприимчивости, навыкам, бережливости и пр. В этой теории считается, что если будет хорошо богатым, то будет хорошо и бедным. Следовательно, и законы общества должны способствовать богатым, как тем, с кого и начинается благосостояние всего населения страны.

Но довольно часто в таком обществе возникают семейные и прочие кланы, а затем неформальные сословия и даже касты. И со временем акцент на исключительности богатой элиты становится обузой для общества и преградой для низших слоёв населения. Но верхние слои общества не хотят расставаться со своим привилегированным положением и всевозможными способами стараются формировать выгодное им общественное мнение.

Как пишет в своей книге «Капитал в 21 веке» Томас Пикетти: «Более или менее приемлемый характер столь крайнего неравенства зависит не только от эффективности репрессивного аппарата, но и — а возможно, и прежде всего — от эффективности аппарата оправдания. Если неравенство воспринимается как оправданное, например, потому, что оно проистекает из того факта, что самые богатые предпочитают работать больше или более эффективно, чем самые бедные, или же потому, что попытки помешать им зарабатывать больше неизбежно нанесли бы вред самым бедным, то концентрация доходов вполне может побить исторические рекорды.»

Важно и то, что в общественном мнении также укоренилась идея, что государство неумело управляется с собственностью и поэтому собственность в основном должна быть приватизирована.

Вторая причина — это общественные законы, которые принимаются опять же исходя из общественного мнения. Парламенты и прочие законодательные органы, состоящие, как правило, из обеспеченных и состоявшихся людей или их потомков, принимают законы направленные, прежде всего, на защиту собственности и прав собственника и защищают собственников от «необоснованных» претензий со стороны остального населения.

Богатые также имеют хороших адвокатов, которые помогут им избежать наказаний за экономические махинации, уйти от уплаты налогов или минимизировать их и найти выгодные им лазейки в законодательстве. Попытки поднять налоги на богатых в одной стране часто приводят к тому, что капитал просто уходит в другую страну, где налоги ниже.

Государство и муниципалитеты не имеет практически никаких источников доходов кроме взимаемых с населения налогов, акцизов и штрафов. Причём подсчитано, что большая доля налогов ложится именно на средний класс, который, не имея никакой поддержки, в настоящее время даже уменьшается. Приватизация всего, что приносит хоть какую-то прибыль, включая природные ресурсы, оборачивается ещё большим обогащением одних и почти полной потерей права на собственность и капитал другими.

Но когда имущество и доходы концентрируются в руках немногих, покупательная способность большей части населения уменьшается, и экономика замедляется. Рост ренты, коммунальных, транспортных, образовательных, медицинских и прочих общественно значимых услуг, предоставляемых в основном крупными частными компаниями, при низком росте зарплат трудящихся тоже ведёт к снижение покупательной способности большинства и застою в экономике.

Необходимо также отметить, что производство всё более роботизируется, что способствует появлению безработицы и падению доходов трудящихся, не имеющих образования.

И третья причина — это сложившаяся финансовая система, которая направлена в основном на поддержку богатых. Богатые имеют привилегированный доступ к в принципе бесконечному объёму фиатных (обеспеченных только залогами, которые есть у богатых, а у бедных их нет) денег. В соответствии с «Теорией просачивания богатства» государство часто берёт на себя риски богатых, вливая в крупные компании и банки финансовые средства в случае их неудач или кризисов, вместо того, чтобы финансировать бедных, помощь которым в кризисы зачастую гораздо ниже. Глобализация финансовой системы усиливает неравенство, позволяя богатым платить налоги там, где они ниже, а не в тех странах, где они получают свою прибыль. У среднего класса такой возможности нет.

За несколько последних десятилетий человечество накопило огромные государственные и частные долги (около 217 трл.$ при общем годовом ВВП всех государств 65 трл.$). И это вовсе не безобидное явление. Отдать такие долги уже практически невозможно, а они ежегодно только растут. Сегодня благополучие большинства стран напрямую зависит от кредитования банков и прочих финансовых структур, которые обладают огромными ресурсами, но часто даже неизвестно кому принадлежат. В реальности только несколько государств в мире могут проводит относительно независимую от глобальной банковской системы политику. Причём банки, как частные структуры, вовсе не обязаны заботится о населении. Их основная цель, записанная в уставах, приносить прибыль акционерам.

Как пишет в своей книге «Долг: первые 5000 лет в истории» Дэвид Гребер — «Одной из бед мировой истории стало то, что институт кредитования под процент распространился из Месопотамии по большей части без своих первоначальных сдерживающих и уравновешивающих сил. … Церковь обеспечивала нормативную базу, строго контролируя выдачу денег под проценты и запрещая долговую кабалу. … Исторически эпохи кредитных денег также подразумевали создание каких-то всеобщих главенствующих институтов – юбилеев Моисея, шариата или канонического права – которые каким-то образом контролировали катастрофические социальные последствия долга и действовали в защиту должников. На этот раз движение происходит в обратном направлении: начиная с 80-х годов ХХ века мы наблюдаем за созданием первых действующих планетарных административных систем, работающих через МВФ, Всемирный банк, корпорации и другие финансовые организации, которые защищают интересы кредиторов. … Спекуляция валютами и финансовыми инструментами становится сама по себе сферой деятельности, не имеющей непосредственного отношения к производству или даже коммерции. И именно этот сектор оказался сегодня охвачен кризисом (2008 г). … На протяжении большей части истории системы кредитных денег создавались и регулировались так, чтобы никакой капитализм не смог возникнуть в его сегодняшнем виде, когда большая часть мирового населения находится в условиях, которые во многие другие периоды истории считались приближенными к рабству».

И ещё одна цитата: «Во всех цивилизациях тот факт, что владелец капитала, не работая, получает значительную часть национального дохода, а норма доходности капитала составляет по меньшей мере 4–5 % в год, вызывал жесткую, порой возмущенную реакцию и приводил к самым разным политическим мерам. Одной из самых распространенных был запрет на ростовщичество, который обнаруживается в разных формах в большинстве религий, прежде всего в христианстве и в исламе. Греческие философы также расходились во мнении относительно процента, который приводит к потенциально бесконечному обогащению, поскольку время никогда не останавливается. На эту опасность настойчиво указывает Аристотель, когда подчеркивает, что слово «процент» по-гречески (tocos) означает «ребенок». По мнению этого философа, деньги не должны порождать деньги. В мире, где темпы роста малы, а то и ничтожны, а население и производство почти не меняются от поколения к поколению, опасность бесконечного обогащения кажется особенно разрушительной.» (Т.Пикетти «Капитал в 21 веке»)

Таким образом основная причина, по которой богатые богатеют, а бедные становятся (относительно богатых) ещё беднее не столько в каких-то личных качествах богатых, сколько в специфичности устройства самой общественно-финансовой системы. Поэтому я не очень верю в миф о том, что богатые люди в десятки раз (в соответствии с их долей в присвоении общего богатства) трудолюбивее, умнее и инициативнее, чем люди бедные. На мой взгляд не меньшую роль в неравномерном распределение богатства играет неким образом, полученный первоначальный капитал, ресурс или статус. Который в современной экономической модели позволяет его владельцу: получать более дешёвые кредиты, спекулировать, делать инвестиции, привлекать государственные деньги, использовать наёмный труд, приобретать контроль над природными ресурсами и торговыми площадками, скупать талантливых людей и патенты, использовать достижения научного-технического прогресса, образовывать кланы и лоббировать свои интересы во властных, принимающих решения структурах. А с помощью юридической системы, полиции, армии защищаться от гнева бедных. Человек без первоначального капитала — бедный, всего этого лишён.

Исходя из вышеуказанных причин, решение проблемы сильного социального неравенства должно идти по трём направлениям:

Изменение общественного мнения, отрицание «Теории просачивания богатства», признание того, что неравенство проистекает не только из личных качеств человека, но обусловлено также сложившимися общественными законами и финансовой системой.

Принятие новых законов, снижающих неравенство и препятствующих его росту.

Доступность финансовой системы для среднего класса и бедных.

Я не против неравенства вообще, я против крайнего неравенства, которое существовало практически во всех обществах во все времена и продолжает существовать и поныне. И только массовые организованные выступления трудящихся, революции и войны нарушали этот принцип бесконечного обогащения богатых. Необходимо чтобы рост зарплат трудящихся был сопоставим с ростом капитала, и чтобы у бедных тоже был свой капитал.

Рекомендации по снижению социального неравенства:

1_Инвестиции в образование: «Известно, что самые бедные страны догоняют богатые тогда, когда им удается достичь того же уровня технологического развития, навыков и образования. В долгосрочной перспективе лучший способ сократить неравенство в труде, увеличить среднюю производительность рабочей силы и стимулировать рост экономики в целом, — это, безусловно, инвестиции в образование. Если покупательная способность зарплат за столетие увеличилась в пять раз, то это произошло потому, что прогресс квалификации и технологические изменения позволили в пять раз увеличить производство на одного наемного работника.» (Т.Пикетти «Капитал в 21 веке»)

2_Прогрессивное налогообложение: Налоговая система должна быть прогрессивной и не оставлять лазеек для неуплаты налогов. Дополнительные деньги с налога на капитал и высоких доходов должны идти в первую очередь на повышение образования и квалификации населения.

«В настоящее же время в большинстве стран налоговые отчисления сегодня уже стали или постепенно становятся регрессивными на вершине иерархии доходов. Например, подробный расчет, произведенный во Франции в 2010 году на основе учета всех обязательных отчислений и их распределения на индивидуальном уровне в зависимости от доходов и имущества, принадлежащего отдельным лицам, привел к следующим результатам. Общий объем налогообложения (в этом расчете он оценивается в 47 % национального дохода) составляет около 40–45 % для 50 % людей, располагающих самыми низкими доходами, увеличивается до 45–50 % для следующих 40 % и снижается для 5 % самых высоких доходов и особенно для 1 % самых богатых, а для 0,1 % самых состоятельных лиц он равен всего 35 %…. Вот почему для современного социального государства жизненно важно, чтобы налоговая система, на которой оно зиждется, сохраняла минимальную прогрессивность или хотя бы не становилась явно регрессивной на вершине… В основе всякого значимого политического потрясения всегда обнаруживается налоговая революция.» (Т.Пикетти «Капитал в 21 веке»)

3_Муниципальная собственность: «Экономическая модель, при которой собственность на предприятия принадлежит не только акционерам, но и целому ряду сторон, участвующих в процессе принятия решений, начиная с представителей наемных работников (которые в управляющих советах обладают правом решающего, а не только совещательного голоса и при этом необязательно должны владеть акциями) и закачивая представителями муниципалитетов, защитниками окружающей природы и т. д. может быть по меньшей мере столь же экономически эффективной, как и англосаксонская рыночная модель, или «модель держателей капитала». Например, федеральная земля Нижняя Саксония сегодня по-прежнему владеет 15 % акций и 20 % голосов, гарантированных законом (который Европейский союз пытается оспорить) компании Volkswagen, мирового и европейского лидера в производстве автомобилей.» (Т.Пикетти «Капитал в 21 веке»)

На мой взгляд необходимо отказаться от навязываемой обществу идеи, что государство и муниципалитеты не должны иметь никакого имущества и приносящего прибыль бизнеса, и постоянно быть в долгу у банков и у богатых. Полагаю, что государственно-муниципальным структурам нужно иметь свои значительные экономические ресурсы, включая и собственность, прибыль от которых пойдёт на улучшение благосостояния жителей данного государства или муниципалитета. Таким образом можно будет снизить зависимость большей части местного населения от глобализированной прослойки сверхбогатых и банков. Государство и муниципалитеты должны способствовать и тому, чтобы капитал, в том или ином виде, был у всех слоёв населения, даже у самых бедных. Прежде всего это собственное жильё, а также некоторая доля в общественном капитале. «Пенсия — это имущество тех, у кого нет имущества, как часто говорят. Это верно, однако это не значит, что не нужно пытаться сделать так, чтобы в имущественном накоплении участвовали и самые обездоленные.» (Т.Пикетти «Капитал в 21 веке»)

4_Муниципальные банки: «На примере быстро поднявшихся экономик Китая и Южной Кореи стало понятно, что внешние инвестиции не играют особой роли. Ни одна из азиатских стран, сумевших наверстать отставание от наиболее развитых стран, будь то Япония, Южная Корея и Тайвань вчера или Китай сегодня, не получала массовых иностранных инвестиций. Иными словами, самые бедные страны догоняют богатые тогда, когда им удается достичь того же уровня технологического развития, навыков и образования, а не тогда, когда они становятся их собственностью… Рост экономики зависит прежде всего от способности страны мобилизовать финансы и институты, готовые осуществлять крупные вложения в образование населения, и вместе с тем обеспечивать предсказуемые юридические рамки для разных игроков. Все эти страны в основном сами осуществляли инвестиции в физический капитал, который был им необходим, и особенно в человеческий капитал — т. е. в общее повышение уровня образования и подготовки, который, как показывают все современные исследования, и стал главной причиной их долгосрочного экономического роста. Таким образом, инвестиции бедных у себя дома выглядят более перспективными, чем инвестиции, которые богатые страны осуществляют в бедные… На практике финансовые институты и биржевые рынки очень далеки от идеала: их отличительными чертами являются постоянная нестабильность, спекулятивные настроения и постоянно надувающиеся пузыри… Если частные инвесторы не знают, на что тратить и куда вкладывать средства, то почему государство должно лишать себя возможности осуществлять инвестиции ради будущего. Вместо того чтобы беспокоиться по поводу государственного долга (который намного меньше частного имущества и который, в конечном итоге, довольно просто погасить), следовало бы озаботиться увеличением нашего образовательного капитала и избежать деградации капитала природного.» (Т.Пикетти «Капитал в 21 веке»)

Полагаю, что вышеуказанную успешную практику местного самофинансирования нужно внедрять и на уровне муниципалитетов, которые должны создавать свою собственную систему финансов, направленную на устойчивое развитие данного города или региона. Она будет альтернативой современной глобальной финансовой системе, в которой значительна роль спекулянтов, высокого ссудного процента для реальной экономики и даже полного безразличия к ней. К примеру каждое муниципальное образование, состоящее из примерно 10 тыс. человек, может иметь свой собственный муниципальный банк с капиталом около 100 млн. евро, в формировании которого должны принимать участие как сами муниципалитеты и их население, так и государственные органы. В уставе такого банка должно быть указано, что он нацелен только на развитие данного региона и не имеет права заниматься какими-либо спекуляциями.

5_Муниципальная валюта: Томас Пикетти в книге «Капитал в XXI веке» пишет, что в современном мире до 70% общей занятости (и денежного оборота) приходится на сферу услуг, которые местное население оказывает друг другу. «Прежде всего выделим услуги в сферах образования и здравоохранения, на которые приходится более 20 % от общей занятости в наиболее развитых странах (т. е. столько же, сколько на все отрасли промышленности вместе взятые). Все указывает на то, что их доля будет увеличиваться и впредь, учитывая прогресс в области медицины и постоянное развитие высшего образования. Рабочие места в торговле, гостиничном деле, кафе и ресторанах, в сфере культуры и досуга также быстро увеличиваются и уже составляют более 20 % от общей занятости (а то и 25 % в некоторых странах). На услуги, оказываемые компаниям (консалтинг, бухгалтерия, дизайн, информатика и т. д.), вкупе с услугами в области недвижимости, финансов (агентства недвижимости, банки, страховые компании и т. д.) и транспорта также приходится 20 % от общей занятости. Если прибавить к этому государственные услуги и сферу безопасности (администрация, юстиция, полиция, вооруженные силы и т. д.), обеспечивающие почти 10 % занятости в большинстве стран, то мы получим те самые 70–80 %, которые указываются в официальной статистике.»

Возникает резонный вопрос – если население некоторого муниципалитета в 70% своей деятельности обслуживает само себя, создавая при этом и до 70% ВВП региона, то зачем для оплаты этих местных, региональных услуг использовать внешние деньги, на которые постоянно накручивается ссудный процент? Не лучше ли вернуть глобальным банкам часть их валюты и вместо этого использовать местные деньги, контролируемые местным муниципальным банком? (И такие прецеденты уже есть). Почему мы отдали самый лёгкий, прибыльный и влиятельный в мире бизнес — эмиссию общественных денег, в руки частных, слабо контролируемых и порой даже тайных структур? Конечно при введении местных денег регион должен продолжать использовать и более глобальную валюту и быть открытым для инвестиций и всестороннего сотрудничества с внешним миром.

Практика показывает, что «Теория просачивания богатства» несостоятельна и нужны новые решения. Моё предложение следующее — муниципалитеты должны иметь собственный экономический ресурс и возможность эмитировать финансовые средства и даже собственную валюту для своего развития, а не занимать её у глобальных банков. То есть средства для развития нижних слоёв населения должны поступать не столько сверху, от богатых инвесторов и банков, сколько снизу, решением самого населения. Муниципалитеты ждут инвесторов, но могли бы быть инвесторами сами и инвестировать в развитие сектора региональных услуг и производства товаров для местного потребления.

6_Реформирование системы образования: Необходимо усовершенствовать систему образования, сделать её более современной и соответствующей психологии ребёнка. В частности, сейчас в классах дети большую часть времени урока молчат, что им совершенно не свойственно и мешает нормальному развитие как речи, так и интеллекта. В то же время есть методика, позволяющие исправить этот недостаток, но консервативная система образования её всячески отвергает.

7_Реформирование избирательной системы: «Реальная демократия и социальная справедливость требуют специфических институтов, которые не тождественны институтам рынка и которые не исчерпываются формальными парламентскими и демократическими институтам… Равенства прав и возможностей явно недостаточно для обеспечения равенства состояний… Представление о том, что есть только одна возможная форма собственности на капитал и организации производства, ни в коей мере не соответствует реалиям развитого мира: мы живем в смешанной экономической системе, безусловно отличающейся от той, которую представляли после падения Берлинской стены, но от этого не менее реальной. Существует также множество промежуточных способов организации, позволяющих с пользой использовать информацию и навыки каждого. Рынок и право голоса — это лишь две полярные формы организации коллективных решений. Для того чтобы однажды демократия смогла взять капитализм под свой контроль, необходимо исходить из принципа, согласно которому конкретные формы демократии и капитала нужно постоянно изобретать заново… Речь идет о том, чтобы граждане могли самостоятельно, демократическим путем выбирать, какое количество ресурсов должно направляться на осуществление общих проектов: на образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение, снижение неравенства, занятость, устойчивое развитие и т. д. » (Т.Пикетти «Капитал в 21 веке»)

Полагаю, что демократические выборы должны происходит так, чтобы препятствовать созданию кланов и не дать элитным группам, члены которых реально неподвластны общим законам, осуществлять произвол по отношению к другим членам общества. Законы должны быть равными для всех категорий населения.

Нужны новые решения.

И в завершении ещё несколько цитат — «В период с 1870 по 1914 год мы можем наблюдать в лучшем случае стабилизацию неравенства на чрезвычайно высоком уровне, а в отдельных случаях — бесконечное увеличение неравенства по спирали, сопровождавшееся все более высокой концентрацией имущества. Наследство и брак играли ключевую роль и овладение крупным имуществом приносило такое благосостояние, которого невозможно было достичь при помощи учения и труда. Трудно сказать, к чему бы привела эта траектория, если бы не последовавшие за катастрофой 1914–1918 годов экономические и политические потрясения, которые сегодня, в свете исторического анализа и с высоты прошедшего времени, представляются единственными с начала промышленной революции силами, способствовавшими уменьшению неравенства…

В настоящее время доля 10 % самых крупных состояний составляет около 60 % национального имущества в большинстве европейских стран, особенно во Франции, Германии, Великобритании и Италии. 50 % самых бедных с имущественной точки зрения повсюду располагают менее 10 % национального дохода, а чаще всего — менее 5 %. В Соединенных Штатах последнее исследование, проведенное Федеральной резервной системой и касающееся тех же лет, показывает, что верхняя дециль владеет 72 % американского имущества, а нижняя половина — всего 2 %. Неравенство в распределении имущества в мировом масштабе в начале 2010-х годов сравнимо с уровнем, наблюдавшимся в европейских обществах в 1900-1910-е годы. Такой уровень концентрации капитала уже чреват сильной политической напряженностью и плохо коррелирует со всеобщим избирательным правом…

Наши демократические общества исходят из меритократических представлений о мире или по крайней мере из меритократических надежд, т. е. из веры в общество, в котором неравенство в большей степени определяется личными достоинствами и трудом, а не наследственностью и рентой. Эта вера и эти надежды играют ключевую роль в современном обществе по одной простой причине: при демократии провозглашаемое равенство прав гражданина вступает в противоречие с вполне реальным неравенством в уровне жизни…

Иногда нам кажется, будто капитал исчез и мы, словно по волшебству, перешли от цивилизации, основанной на капитале, наследстве и связях, к цивилизации, основанной на человеческом капитале и личных достоинствах…На самом деле у нас нет никаких оснований верить в то, что рост носит самоуравновешивающийся характер. Давно пора вновь сделать проблему неравенства центральной в экономическом анализе и вернуться к тем вопросам, которые были поставлены еще в XIX веке…

Когда уровень доходности капитала значительно превышает показатели роста — а мы увидим, что в истории почти всегда так и было, по крайней мере до XIX века, и что это вполне может снова стать нормой в двадцать первом столетии, — это автоматически подразумевает, что рекапитализация имущества, накопленного в прошлом, осуществляется быстрее, чем растет производство и доходы. А значит, наследникам достаточно сберегать часть доходов, полученных с капитала, для того, чтобы он рос быстрее, чем вся экономика в целом. В этих условиях наследственное имущество почти неизбежно будет преобладать над имуществом, накопленным в течение трудовой жизни, а концентрация капитала будет достигать очень высокого уровня, который, вполне вероятно, не будет соответствовать меритократическим ценностям и принципам социальной справедливости, лежащим в основе наших современных демократических обществ…

По всей видимости, в XXI веке наследство будет играть значительную роль, сравнимую с той, которую оно играло в прошлом. Прошлое склонно поглощать будущее: богатство, созданное в прошлом, автоматически растет без всякого приложения труда и быстрее, чем богатство, которое создано трудом и благодаря которому можно накапливать сбережения. В результате в долгосрочном плане неравенство, возникшее в прошлом, неизбежно обретает непропорциональное значение и грозит обществу дестабилизацией…

Политические демократии, которые не демократизируют свою экономическую систему, внутренне нестабильны. В том, что 2 % населения владеет более чем 50 % имущества, а две трети населения не владеют практически ничем, многие экономисты усматривают недемократическое распределение богатства, которое угрожает самим основам общества…

После финансового кризиса 2008 года богатые страны, вполне вероятно, будут все чаще прибегать к мерам контроля над капиталами в ближайшие десятилетия. Такой путь, в определенном смысле, указал развивающийся мир после азиатского финансового кризиса 1998 года, который убедил значительную часть планеты, от Индонезии до России и Бразилии, что стабилизационные программы и прочие шоковые терапии, навязываемые международным сообществом, не всегда были самыми подходящими методами и что давно пора от них избавиться…

Национальное государство остается важным звеном в процессе глубокой модернизации многих аспектов социальной и налоговой политики и, до определенной степени, в разработке новых форм управления и совместной собственности, представляющей собой промежуточную форму между государственной и частной собственностью, что является одной из главных задач будущего. Однако лишь региональная политическая интеграция позволяет разработать эффективные меры регулирования глобализированного имущественного капитализма в настоящем столетии…

Сегодня у экономистов немало энтузиазма вызывают эмпирические методы, разрабатываемые на основе контролируемых экспериментов. При умеренном и разумном их использовании эти методы могут быть очень полезными; они обладают хотя бы тем достоинством, что обращают внимание части экономистов на конкретные вопросы и заставляют их заниматься полевыми исследованиями (давно пора)… Граждане должны серьезно интересоваться деньгами, их измерением, связанными с ними фактами и процессами. Те, у кого денег много, никогда не забывают о защите своих интересов. Отказ считать деньги редко когда играет на руку самым бедным.» (Т.Пикетти «Капитал в 21 веке»)

al.korobov.ph@gmail.com

+372 5151709

Александр Коробов

Таллин, 2020 г.

Поделиться

Ваш комментарий будет первым

    Добавить комментарий