Чем ближе выборы, тем чаще в политической колоде мелькают замусоленная карта национальных меньшинств Литвы. Политики вдруг начинают напряжённо супить брови: а как там эти меньшинства? Они ещё существуют или уже полностью интегрировались, растворясь в просторах страны?
С 2010 года по истечении срока давности закона в Литве нет документа, регламентирующего права нацменьшинств. Руководствуясь предписанием правительства, за подготовку нового проекта принялся Департамент нацменьшинств при Министерстве культуры. Но положения о национальных меньшинствах в этом документе вошли в конфликт с Законом о государственном языке. Завершить процесс взялась рабочая группа, созданная в прошлом году при департаменте. В группу, кроме чиновников министерств и представителей отдельных национальных общин, вошли и члены Государственной комиссии по литовскому языку, помогая подстроить закон о нацменьшинствах под закон о государственном языке, но уже без самих нацменьшинств.
Работа над проектом закончена, и документ передан в Министерство культуры. Главной задачей рабочая группа ставила перед собой определение социальных групп, подпадающих под понятие «национальное меньшинство». Все народности, проживающие в Литве, решено в проекте не перечислять, а только обозначить, какое лицо в принципе может попадать под это определение. По документу, это гражданин Литвы, проживающий в ЛР, имеющий с Литвой глубокую и прочную связь, но относящий себя к отличной от титульной национальности, вкупе с культурой, родным языком и традициями. Вот ведь вопрос, какими тестами или документами будет определяться прочность и глубина связи?
Далее в проекте проживающие на территории Литвы различные народности наделяются свободами и правами, которые, впрочем, давно уже и так отражены в Конституции Литвы и закреплены международным правом. Но, эти права и свободы в проекте закона тут же и ограничиваются национальным законодательством. Например, согласно проекту, вы можете свободно использовать свой родной язык, но это не должно входить в противоречие с законом о государственном языке, который это запрещает. Вот и понимай, как хочешь: вроде, можно, но в целом нельзя.
В связи с этим показателен недавний случай, когда госинспекция по литовскому языку хватилась относительно библиотекарей в Вильнюсской центральной библиотеке, которые, как оказалось, в 2003 году не сдали экзамен по государственному языку. «Проморгали» чиновники такой ответственный форпост: 17 лет работники успешно общались с посетителями библиотеки на литовском языке без документа о сдаче экзамена! И не качество знания языка возмутило комиссию, а именно отсутствие документа у представителей нетитульной нации, окончивших когда-то (до 2003 года) нелитовскую школу. Так о каких правах и равенствах мы рассуждаем, если даже в такой ситуации национальность становится клеймом?
В проекте закона уделено место и вопросам просвещения национальных меньшинств. Опять же двусмысленно. Положение документа звучит так: «государственные и муниципальные органы могут применять специальные временные меры для обеспечения права национальных меньшинств на образование на родном языке или обеспечить единые условия для учеников национальных и литовских школ (читай «переводить обучение на государственный язык»). Но при этом усиление государственного языка в национальных школах не должно ухудшать преподавание родного языка», — говорится в документе, что само по себе уже противоречит первоначальной установке.
Между тем, недавнее исследование, проведённое Минпросом, наглядно демонстрирует ухудшение результатов экзамена по литовскому языку среди учеников школ нацменьшинств после того, как в 2013 году он стал единым для всех школ. Сравним, в 2019 году средний балл за орфографию у выпускников литовских школ был 64,1, а у выпускников национальных школ – 26,8, кроме того, 23% учащихся таких школ вообще не сдали государственный экзамен по литовскому языку, что поставило под удар их поступление на бюджетные места в вузах. И это явное свидетельство не того, что в национальных школах плохо знают государственный язык, а того, что априори русско- и польскоязычные школьники не могут его знать так, как знают прямые носители, впитавшие литовский язык с молоком матери. И даже авторы исследования делают вывод, что в ближайшем будущем рано уравнивать критерии оценки экзаменов учеников литовских и нелитовских школ. Так почему бы в проекте закона о национальных меньшинствах не исключить условия возможной дискриминации учащихся нелитовских школ?
Написание географических названий на языке нацменьшинства в местах его компактного проживания в проекте закона тоже не запрещается, но только в том случае, если это не противоречит закону о государственном языке (но, как показывает практика, это противоречит, поэтому тоже нельзя).
Впрочем, в документе есть нововведение — обращается внимание на возможность писать в официальных документах имена и фамилии представителей нацменьшинств на языке оригинала, но только латинскими буквами. Вот и непонятно, на кого рассчитано такое «новшество»? Носители русского, белорусского или украинского языков не смогут этой льготой воспользоваться, так как закон не будет распространяться на кириллицу, а для местных поляков это тоже бесполезно, так как в латинском алфавите нет некоторых польских букв.
Получается, какую сферу ни затронь, этот проект закона никаких перемен не вносит. Тогда вопрос: зачем он нужен в таком виде? Вполне возможно, что проект окажется в парламенте уже этой насыщенной политической осенью, но, скорее всего, после горячих дебатов отправится вслед за себе подобными — в стол.
Впрочем, заведомая нежизнеспособность этой «филькиной грамоты» не помешает кому-то в ходе предвыборной борьбы под флагом мнимой заботы о нацменьшинствах получить вожделенные политические дивиденды.
Ваш комментарий будет первым