Автор пьесы «Похороны по-эстонски» Андрус Кивиряхк, исполнительница роли Ирины Анна Сергеева-Марвина и режиссер Рене Вильбре.
Фото — собственность киногруппы «Похорон по-эстонски»
Дорога петляет между полей. Хутор Анни узнаем издали по стоящей на открытом месте большой оранжевой палатке. Здесь режиссер Рене Вильбре снимает фильм «Похороны по-эстонски» по мотивам пьесы Андруса Кивиряхка.
Борис Тух
info@stolitsa.ee
Во дворе хутора, у разбросанных по земле деревянных чурбаков, идет репетиция очередного кадра. Пожилой джентльмен в безупречном черном костюме обращается к хозяйке: «Госпожа, позвольте пригласить вас на танец. Господин Берендсен говаривал: танцы – не грех!».
Дождь прерывает съемочный процесс. Кто уходит в оранжевую палатку, кто в дом, где установлен монитор. Режиссер Рене Вильбре просматривает отснятый кадр. А затем охотно соглашается поговорить о будущем фильме.
– Рене, пьеса написана почти 20 лет назад. Как вы считаете, сильно ли изменилась с тех пор наша жизнь?
– Сильно изменилась. Жизненная среда, вся окружающая нас атмосфера далеко не та, какой была, когда в Эстонском театре драмы состоялась премьера «Похорон по-эстонски». Мы ушли от того времени почти на два десятка лет вперед. И если говорить о «населении» нашего фильма, то его придется признать своеобразным Ноевым ковчегом – но характерным именно для Эстонии. В нем вам встретятся представители эстонцев, русских, представительница темнокожих жителей Эстонии, горожане и селяне, космополиты и люди, в представлении которых Эстония противопоставлена всему остальному миру. То есть наши персонажи – это срез сегодняшней Эстонии, как она есть.
– Андрус Кивиряхк, подчеркивая некий диалог своей пьесы с энциклопедией эстонской жизни – «Правдой и справедливостью» Таммсааре, – не без иронии дал всем действующим лицам имена персонажей эпопеи Таммсааре.
– В фильме имена сохранены. С одним исключением: Тийна у нас стала Ириной, и ее играет актриса Русского театра Анна Сергеева-Марвина.
На грани политкорректности
– В пьесе Тийна вспоминает о своем дедушке, который в 1944 году эмигрировал в Швецию: «Дед был архитектором, работал на износ… ночью, для души, проектировал Монумент Свободы для Эстонии. Этот монумент деда с ума свел. Он, – рассказывала бабушка, – даже спать перестал; днем проектировал цирк, а ночами, не отрываясь, рисовал Монумент Свободы. Ну и неудивительно, что получил инсульт и умер. А все его эскизы и бумаги через несколько месяцев сгорели. Даже фотоснимков не осталось». Согласитесь, что трудно представить себе такой монолог в устах молодой русской женщины.
– У нас Ирина рассказывает о своем прежнем бойфренде, это его дедушка был архитектором и эмигрировал в Эстонию. А еще одна юная героиня, Леэ (Сандра Ашилеви), в фильме будет темнокожей, мулаткой. Тем не менее она – эстонка. По мироощущению и по языку. Она родилась и выросла в Эстонии. И ее появление вызывает в хуторском обществе некоторый напряг. Мало того, что молодой герой «Похорон по-эстонски» Андрес (Маркус Хабакукк) женился, не поставив в известность родных – и аккурат в день похорон деда, – так еще и новобрачная оказалась девушкой экзотической внешности. Хуторяне полагают, что эстонцы могут быть только белыми. Появление Леэ для них шок. Они представить себе не могут, что темнокожая девушка понимает по-эстонски. Обращаются к ней по-русски или по-фински. Леэ возражает: «Я – эстонка». И это очень актуальный для сегодняшнего дня конфликт! Как говорится, с пылу с жару! На грани политкорректности и неполиткорректности.
Действующие лица и исполнители
– В пьесе есть еще такой персонаж, Тийт, мужчина преклонных лет. Вся его семья стала жертвой депортации, Тийт вспоминает страдания, выпавшие на его долю, и господина Берендсена, который спас его от голодной смерти – и всю жизнь был примером стойкости и достоинства для Тийта. Помню, как гениально играл эту роль в Эстонском театре драмы Лембит Ульфсак – и как замечателен в роли Тийта в спектакле Русского театра Леонид Шевцов. В 2002 году, когда состоялась премьера, 70-летний человек вполне мог по собственному опыту знать Сибирь. Но сегодня? Сколько лет вашему Тийту?
– Вы же знаете, для очень многих людей страдания их сосланных в Сибирь родителей стали собственными страданиями, и они горе родных переживают как собственное. Депортации, репрессии коммунистической власти, все это въелось в нашу историческую память. Эти истории передаются из поколения в поколение и стали для нас своими.
У нас Тийта играет артист Пеэтер Оя, ему как раз во время съемок исполнилось 60 лет, допустим, его герою 67. Пеэтер Оя – характерный актер, никогда трагических ролей не играл, и очень здорово, что он играет единственную драматичную, даже трагическую роль в нашей комедии. А Тамбет Туйск, сыгравший столько героических персонажей, исполняет роль откровенно комическую, даже сатирическую.
– То есть Индрека? Человека, который умеет при любой власти оказаться в шоколаде? В советское время был активным коммунистом, занимал ответственные посты, а в наше тоже при деле, его легко представить себе в качестве важного чиновника в сфере, допустим, культуры или образования. (Чем-то конкретным, экономикой или медициной, он заниматься не может, так как приучен только болтать. Зато как красноречиво убалтывает аудиторию!).
– Да, Индрек говорит готовыми блоками. Типичный политик! Мы как раз сегодня перебирали его возможных прототипов. Имена их вспоминали.
Индрек женат на русской красавице Ирине. Это его третий брак. Индрек – большой жизнелюб, чем старше становится, тем более молодых женщин берет в жены.
– Все ли съемки походят на хуторе Анни?
– Практически все. Все, что нужно, у нас здесь есть. Мы только первые два дня снимали в другом месте: эпизоды, где персонажи узнают о смерти старика Андреса и собираются ехать в деревню. Локации менять не надо, и это очень удобно для съемочного процесса.
– Я вижу здесь двоих актеров, которые играли в этой пьесе в спектакле Эстонского театра драмы.
– Да. Ян Ундуск в том спектакле играл юного Андреса, а Мерле Пальмисте – Тийну. В нашей картине Ян – Сассь, отец мододого Андреса, а Мерле – хуторянка Ида. Ее мужа Карла играет Аго Андерсон, а жену Сасся Марет – Хилье Мурель. Кинокамера в руках оператора Манфреда Вайнокиви.
Съемки идут весело. Видно, что актерам эта история по душе. Иногда даже приходится призывать их к порядку – если очень уж расшалятся!
– Когда вы намерены показать картину публике?
– Если все будет хорошо – 19 февраля будущего года. Накануне 103-й годовщины Эстонской Республики.
Автор пьесы принимает изменения
– Как Андрус Кивиряхк отнесся к изменениям, внесенным в его пьесу?
– Очень положительно. Да он сейчас здесь, можете спросить у него самого! Актеры порой спрашивают: «Так, Андрус?». Он отвечает: «Играйте, что от вас требуют». Андрус очень хороший партнер. Если дает согласие на экранизацию своего текста – в игровом фильме или анимации, – то уже не вмешивается в процесс.
Писатель, с интересом наблюдавший за происходившим на съемочной площадке, подтвердил слова режиссера.
– Андрус, итак, ваша пьеса начинает вторую жизнь.
– Даже третью: после постановок в Эстонском театре драмы и в Русском театре.
– Сценарий к фильму написал другой автор, Отть Килуск. Почему так получилось?
– Я пишу прозу и пьесы, а киносценарии писать не умею. Так что совершенно естественно, что сценарий написал другой.
– Вы присутствуете на каждом съемочном дне?
– Нет. Сегодня впервые.
– Как вы считаете, ваши герои сильно изменились по сравнению с пьесой?
– Так как я здесь первый день, то мало успел увидеть. Но думаю, что не так уж сильно. Текст-то остался в основном мой. Естественно, каждый актер придает персонажу некий свой оттенок, персонажи неизбежно приобретают какие-то новые черты. И это мне нравится. Так было и с мультфильмом про Лотте, снятым по моей сказке, и с экранизацией моего романа «Гуменщик, или Ноябрь», которую поставил режиссер Райнер Сарнет.
– «Ноябрь» мне очень нравится, но все-таки он сильно отличается от первоисточника. Усилен хоррор, а иронии стало меньше.
– Да, но основная идея осталась прежней. В любом случае при экранизации вся книга в фильм не уместится, режиссеру придется делать выбор. Современное искусство в большой степени интерпретационно по своему характеру, и этим оно интересно. Так все происходит в культуре. Кто-то напишет книгу, другой вдохновится и снимет по ней фильм, еще кто-то напишет оперу. Я выпускаю свои вещи в широкий мир – а там пусть они живут своей жизнью.
Свободная душа
Сандра Ашилеви ожидала своего выхода на съемочную площадку в автобусе.
– Для меня это первая такая большая роль, – сказала она. – Сейчас еще я буду участвовать в летнем проекте «Луч света во тьме». Я не училась в Школе театрального искусства Эстонской академии музыки и театра, один раз пробовала поступить, но меня не приняли. Я окончила университет, но еще в школе участвовала в любительском театре. И три года у нас был театральный уклон. Роль Леэ для меня – не первая работа в кино, я успела сыграть в фильме «Разведчик и поэт», в сериале «Контора мести», но с таким образом, как Леэ, еще не встречалась.
Леэ – очень жизнерадостная девушка. Свободная душа. Она зовет Андреса в мир мечты. Текста у моей героини не так много. Надо постигать ее суть. Она символ. Символ раскованности, символ преодоления окружающих нас предрассудков. Мне легко понять мою героиню, так как в жизни я сталкивалась с тем же, что по сценарию фильма приходится пережить ей. Если на улице люди пытаются со мной заговорить, то обращаются исключительно по-английски.
«Я думала: на похороны приехала. А здесь танцуют!»
У Анны Сергеевой-Марвиной в тот день не было съемок. Мы поговорили с ней позже, в Таллинне, когда из-за сильного ветра и дождя у киногруппы возник непредвиденный выходной.
– Я вошла в картину совсем недавно, – рассказывает актриса. – Меня пригласил на пробы Рене Вильбре, мы сыграли одну сцену, и вскоре, в июне, мне сообщили, что я утверждена. Все произошло очень быстро.
– «Похороны по-эстонски» идут в Русском театре. Ту роль, которую вы играете в кино, играет Екатерина Кордас.
– Не совсем ту. Изменилось время, изменен и мой персонаж: это молодая русская женщина, которая владеет русским языком и замужем за эстонцем. Знает эстонскую культуру, знает песни Георга Отса, словом, глубоко погружена в жизнь Эстонии.
Рене спрашивал меня, видела ли я «Похороны по-эстонски» на сцене. Я сказала, нет, когда спектакль в Русском театре выпускался, я была в декретном отпуске. Рене подумал и сказал: «Но это даже хорошо. Будешь играть с чистого листа».
– Индрека, за которым замужем ваша Ирина, играет Тамберт Туйск, актер драматического и даже трагического плана: в поставленном Райнером Саарнетом фильме «Идиот» он сыграл Рогожина, в «Товарищ ребенок» Мооники Сильметс – Феликса, отца маленькой героини, ставшего жертвой сталинских репрессий.
– Тамбет очень хороший партнер, я вижу, как он сочиняет на площадке, и над его придумками все смеются.
– Я думаю, он может быть творчески близок вам через Достоевского: вы так глубоко и проникновенно сыграли Катерину Ивановну в «Преступлении и наказании».
– Достоевский мне вообще близок. Еще когда я работала в Киеве, мы привозили в Таллинн спектакль «Страсти по „Идиоту“». Для двух актрис. В эпизоде, где действуют Мышкин и Рогожин, я играла Рогожина, а там, где Настасья Филипповна и Аглая – Настасью Филипповну.
– На съемках вы говорите по-эстонски?
– Да. Рене просит иногда переходить на русский. Как будто моя героиня забыла какое-то слово. Кстати, на съемочной площадке многие хорошо знают русский язык, и когда я какое-то эстонское слово не знаю, я произношу его по-русски, и мне помогают найти перевод.
Моя первая сцена была – приезд Ирины. «Я думала, на похороны приехала, а здесь танцуют!» – удивляется она. И тут же ее приглашают на танец.
Я не вожу машину, а на съемках мне нужно было заехать во двор. На красной машине, спортивного типа, очень гламурной, подстать моей героине. До этого муж меня учил, объяснял, что там стоит коробка-автомат, нужно только нажимать на кнопку, это просто. Но для новичка совсем не просто! На съемках со мной каталась по проселочной дороге Марью Лепп. Учила меня. Я заехала во двор, ничего не задела. Дубля три четыре сняли. Так что по прямой я уже умею ездить. Земля во дворе мягкая, размягченная дождем. А поскольку моя Ирина – женщина гламурная, то приехала она на похороны в красивом черном платье и на шпильках. Как только я вышла из машины, ноги на острых шпильках тут же утонули в почве, мне казалось, что я иду по болоту.
– Как вам пришелся хутор Анни?
– Там здорово. Кругом поля. Чувствуешь себя, словно отдыхаешь на природе. И на съемках такая прекрасная атмосфера: спокойствие, доброжелательность, а порою и веселье. Возвращаюсь после съемок домой – и чувствую, что совсем не устала. Все идет плавно, без нервного напряжения.
Ваш комментарий будет первым