Иллюстративное фото.
CC0 Creative Commons
Частный детектив Талво Лааноя рассказывает, что старого классического уголовного мира в Эстонии уже не осталось. В новой главе истории преступности тон задают в основном международные финансовые мошенничества, которые коронавирус остановить не смог и главные действующие лица которых находятся за рубежом.
Если почитать на сайтах об охране правопорядка обзоры международной преступности, то выясняется, что выиграли от кризиса, безусловно, мошенники и, вообще, занятые в разного рода экономической преступности. Зато съежились в Европе наркоторговые сети. Передвижение стало для дилеров опасным. Погоду стали определять, по крайней мере, хотя бы в Европе, синтетические наркотики местного изготовления и конопля. Зато мошенничество во всем мире расцвело махровым цветом. Люди в замешательстве становятся легкой добычей жуликов, как в интернете, так и вне его, сообщает Pealinn.
Ущерб, нанесенный наркоторговле, преступники компенсируют, в том числе, и атаками на предприятия.
Те же самые события, что и в глобальной преступности, понятное дело, отмечаются и в Эстонии, и в тесно с нами связанной Финляндии. Уже за полгода до кризиса финской полиции пришлось скрестить шпаги с мошенниками в области идентичности. Из Эстонии и других Балтийских стран люди вывозятся в Финляндию «на работу». Их личные данные используются для выманивания из банков или предприятий денег и/или строительных механизмов. Хотя границы одно время были из-за кризиса закрыты, это мало влияло на ситуацию. Скорее, лишь облегчало поиск «танкистов», поскольку росла безработица.
Комиссар полиции Хельсинки Ханну Кортелайнен сказал финской прессе, что речь идет о «бездонном болоте». Мошенническим трясинам в нем не видно конца.
Эстонские метастазы хельсинкских схем
Руководство схемами, по которым эстонцы вербуют для использования в Финляндии других эстонцев, а также латышей и литовцев, осуществляется откуда-то из Испании. В то же время, посреди самого глубокого корона кризиса, получили распространение не только в Финляндии, но и в Эстонии мошеннические схемы, когда для извлечения денег из банков используются чужие личные данные.
Не мешает этому чрезвычайное положение. Если мошеннику надо найти жертву, то он ее найдет.
Дарья (подлинное имя редакции известно) – молодая женщина, которая уже несколько месяцев сопереживает своей подруге в борьбе за возврат денег, предоставленных взаймы на «спонсорство». Методы, позволившие подцепить на удочку ее подруг, отчасти аналогичны применяемым в Финляндии.
«Пришли к нам люди и стали просто навязывать возможность очень просто заработать, – рассказывает Дарья. – От тебя не требуется ничего – ни денег, ни прочего, только личные данные: они рассылают по различным банкам ходатайства о предоставлении кредита с твоими данными, в итоге несколько кредитных фирм перечисляют тебе деньги, а ты, в свою очередь, перечисляешь их мошенникам в виде т.н. инвестиции. Твоя выгода состоит в том, что 10% от суммы этих кредитов получаешь себе. И они заключают с тобой договор, в котором значится, что за полгода они вернут банкам полученные тобой кредиты. Ежемесячно они, как бы, платят со своих счетов сами банку взносы, хотя кредит официально предоставлен тебе. И подруги купились на все это. А потом стали из банков поступать письма о неуплаченных месячных взносах».
Проще говоря, человек берет кредит, перечисляет его мошенникам в надежде заработать 10% от этой суммы. А потом ему приходится банку этот кредит возвращать, как дохлую лошадь. Чтобы усыпить бдительность, первое время все как бы работает, и банк получает от мошенников возврат. Но через месяц-другой платежи прекращаются.
Мошенники действовали парами – парень и девушка, или двое парней. По легенде деньги им нужны на «спонсирование» особых проектов. С взявшими в банке кредит, которые, в свою очередь, перечисляют им суммы на «спонсорство», заключаются даже договоры. Они на эстонском языке, правда, с ошибками. От имени фактически не существующей фирмы. Но, поскольку жертвы в основном выбираются среди неэстоноязычного населения, то и юридические, и грамматические ошибки в договоре остаются не замеченными.
«Подруги встретились с этими мошенниками, которые обещали одной из девушек к концу мая вернуть всю сумму – это были 6 тысяч евро, – рассказывает Дарья. – А у другой девушки сумма составляла 17 тысяч евро, которую им так быстро было не вернуть, они обещали сделать это лишь к концу июня».
Разумеется, к концу мая ничего выплачено не было, и, мягко говоря, безнадежной выглядела и ситуация с концом июня. На телефонные звонки они сейчас не отвечают.
«Сначала по телефону отвечали, что «вот-вот, не беспокойтесь», или, что из-за коронавируса сейчас ситуация неважная, и они сами ждут откуда-то поступления денег, – продолжает Дарья. – Когда платежи банку стали запаздывать, подруга решилась рассказать об этом. И мы обнаружили, что договор написан с ошибками и юридически не действителен».
Так что, как всегда, мошенники играют на стремлении человека быстро получить что-то желаемое. Например, при кредите в 17 тысяч евро, который, якобы, за тебя вернут банку, можно будет получить плату за услугу в 10%, т.е. в 1700 евро, что неплохо. В полицию жертвы заявление не представляли, надеясь на чудо.
Увы, но все это напоминает махинации, которые в Финляндии имеют место вот уже год. Из-за них комиссар Хельсинкской полиции Ханну Кортелайнен и многие его коллеги уже по уши увязли в работе.
Единственная разница в том, что эстонская схема несколько рафинированнее финской. Общий знаменатель у них тот, что с помощью чужой идентичности выманиваются деньги или вещи.
«Мул идентичности» ничем не рискует
Из Эстонии и других государств Прибалтики людей вывозят в Финляндию на работу. Там они открывают банковские счета. Местные, нередко «бригадиры» из числа эстонцев, используют их личные данные, чтобы выманивать кредиты, строительные механизмы, автомобили и пр.
На самом деле, схема та же, что и описанная выше в случае с двумя молодыми женщинами из Эстонии. Ответственным перед банком или другим предприятием, откуда получаются деньги или машины, понятное дело, остается тот, чьи данные использовались. В финских случаях одна жертва используется не больше, чем для одной-двух сделок.
Кортелайнен немногословно замечал в разговоре с финской прессой, что размер платы танкисту колеблется в пределах от нескольких сот до нескольких тысяч евро. «Мул идентичности» одной-двух сделок давно уже удрал из Финляндии к тому времени, когда банк или предприятие выявляют мошенничество.
«Мула», как правило, не колышет единственно возможное наказание – отметка о мошенничестве в банках данных финских банков или предприятий. В одном из расследовавшихся полицией случаев, небольшой круг лиц причинил ущерб в 725 тысяч евро. Обвинять «мула» в суде – дело сложное и весьма бессмысленное.
Финским властям почти невозможно установить, кто на самом деле приехал в Финляндию работать, а кто «мул» одной-двух сделок. Тех деятелей сети, которые реально извлекают пользу, установить не удается. Возможно, что у финской полиции есть данные, которыми она с общественностью не делится. Но до сих пор лишь предположительно известно, что речь идет о международном синдикате, главари которого сидят где-то в Испании.
Насколько вероятно, что получившее сейчас распространение в Эстонии мошенничество, когда жертва заманивается взять кредит в банке, побег того же преступного корня? Весьма вероятно.
Обманутому человеку остаются два варианта: либо идти в полицию, либо потратить еще больше денег и нанять юриста для расследования этого дела. Можно, разумеется, использовать и обе возможности разом.
Размываемая граница между легальным миром и миром уголовщины
Если сделать заявление в полицию, то случай заносится в базу данных. Может быть, когда-нибудь полиция другого государства обратится за помощью, когда там мошенник попадется.
Именно здесь проявляется характер современной эпохи глобальной преступности. Даже, если на расстоянии тысяч звеньев от здешних «танкистов» попадет под суд кто-то из главарей, наша местная жертва вовсе не обязательно об этом узнает. Часто не удается найти связь между событиями.
В ежегоднике прокуратуры тоже констатировался недавно конец одной, «старой» главы в истории преступности.
Государственный прокурор Вахур Верте и руководящий в Центральной уголовной полиции борьбой с организованной преступностью Аго Лейс отмечали, что полицию и прокуратуру ожидают новые вызовы. Их можно описать словами «международное сотрудничество», «преступность белых воротничков» и «преступные сообщества с изменившейся структурой».
У работающего официально юридическим консультантом Талво Лааноя за спиной большой опыт преследования одних из основных действующих лиц современной преступности – мошенников. Он в своей работе постоянно ощущает, как границы между легальным и преступным миром становятся все расплывчатее, один все больше врастает в другой.
Ланноя начинал свою деятельность еще в 90-е годы в частном детективном бюро «Пинкер Альберт». Фактически, в Эстонии частных детективов нет. Не принят соответствующий закон. Поэтому Лааноя и его немногочисленные коллеги называют себя консультантами.
«Выбирают одну жертву из сотни или тысячи, – обобщает он методы мошенников. – Эти люди — очень хорошие психологи. Умеют уговаривать, воздействовать, даже угрожать. Обычно жертвами становятся из легковерия, моральной надломленности или по иным такого рода причинам».
Коронавирусный кризис никоим образом не повлиял на активность мошенников. Что касается выманивания денег путем использования идентичности и по другим схемам, то в том, что касается преступности нового времени, то у нас, с нашими локальными возможностями и средствами, поначалу удается выйти лишь на одного исполнителя.
«Существуют разные возможности хакерского вмешательства, – размышляет Талво Лааноя. – Можно подыгрывать, послать мошеннику по телефону вирус, с его помощью установить местонахождение телефона или вломиться в его телефон – в наши дни все возможно. Но, если мы этого человека найдем, и если ему, образно говоря, зажмут пальцы в ящике стола, то он все равно – лишь одно звено в этой цепи. Каждому участнику отводится схемой своя роль. Тот, кто берет деньги, уже второй этап – этим занимаются другие люди, которых вы не знаете. Мы можем получить удовольствие от того, что одного поймали, но… Полиция может сделать то же самое – найти мобильный телефон этого типа. Но все застопорится из-за отсутствия доказательств. Человек будет утверждать: я эту мобилу только что купил. Скажем так, это, как всегда в мафии, главарь где-то там, далеко, никому даже прямо приказов не отдает. И если кого-то вообще когда-то арестуют, то потому, что кто-то из участников более высокого уровня изнутри доносит на группировку в полицию».
В Эстонии, утверждает Лааноя, все точно так же. Отыскивается внутри банды человек, согласный дать показания. Этого достаточно, чтобы разгромить группировку. Единственная беда – с нашей точки зрения -, что те, кто в современной преступной системе принимают решения и плетут сети, находятся обычно не в Эстонии.
«В Эстонии уже нет уголовного мира, если быть до конца честным – говорит Лааноя. – Что еще сохранилось – это такая поверхностная рябь. Эстония маленькая, все объемы тут маленькие. В Литве, например, тоже много отпетых преступников посажено и на долгое время, но там преступный мир намного сильнее, многонациональнее. В Литве живут три миллиона человек, и еще миллион литовцев за ее пределами. Уже по численности населения ситуация другая. Если анализировать организованную преступность, то в Эстонии действовали в основном приезжие из России. Эстонцев почти вообще не было».
Существовавшая на территории бывшего СССР субкультура «воров в законе» уже тоже ушла в прошлое. Речь шла о профессиональных уголовниках высшего уровня. Лааноя отмечает, что в других Балтийских странах можно еще найти отдельных «воров в законе». Но и они на самом деле уже давно превратились в бизнесменов – «белых воротничков».
Беззащитность обывателя и так и не наступающий день суда
Точно так же преступников новой волны, специализирующихся в основном на мошенничестве и наркоторговле, ничуть не интересует неписанный кодекс поведения старого преступного мира – жить по понятиям.
Между прочим, согласно ему, к сведению счетов не привлекались женщины, дети и старики или же просто слабосильные. Действия против них, как в прямом, так и в переносном смысле –например, кражи у них или разбой по отношению к ним – считались в преступном мире крайне предосудительными. Преступность нового времени характеризуется безжалостностью ко всем и ко всему, отсутствием каких-либо границ. Тоже – и в прямом, и в переносном смысле.
Помимо мошенничество с идентичностью и интернет-преступности, в Эстонии много жертв породили бесславные концы многих платформ совместного финансирования.
12 января инвесторам объявила о своем уходе в мир иной платформа «Kuetzal». Неделю спустя за ней последовала платформа «Envestio». Третья – «Monethera» захлопнула двери в конце марта. Предположительно часть денег «Envestio» перекочевала в Гонконг и Сингапур, где и была изъята. При этом деньги проскочили по счетам многих банков мира. Они смешивались и расслаивались, в промежутке побыли даже криптовалютой. Просто пример из учебника преступности нового времени.
В Эстонии слишком легко выдаются лицензии на деятельность, дающие возможность посредничества при передаче предприятия преступникам – констатируют руководители силовых структур.
Абсурд, но чем выше прыгает дигитальный тигр и чем большее развитие получают инфотехнологии, тем беззащитнее, похоже, становится обыватель. Это же самое развитие, как бы, используется против него. Против могут быть использованы любые шаги в интернете. Интернет открывает возможность безмерной анонимности. Достаточно малейшей ошибочки, чтобы лишиться своих денег, а затем все концы уходят в воду. Угрожающий в основном детям и молодежи черный наркорынок – это особая тема. Моральное удовлетворение, что мошенник-преступник пойман и пойдет под суд, остается зачастую неуловимым чудом.
«Здесь не поможет ничего, кроме того, что нужно разъяснять, разъяснять и разъяснять, – говорит Лааноя уже с легкой ноткой усталости в голосе от бесконечного повторения. – Людей надо предостерегать, предостерегать и предостерегать».
Коронавирусный кризис способствует проникновению преступных денег на предприятия
По мнению знатоков международной организованной преступности, группировки извлекают выгоду от кризиса, в первую очередь, перенятием оказавшихся в финансово трудном положении предприятий.
Так всемирно известный своими расследованиями деятельности мафии журналист Миша Гленни писал в английском издании «The Guardian», что повсеместно усиливается давление преступных денег на предпринимателей. Очень многие предприятия попали из-за кризиса в трудное положение и готовы схватиться за любую соломинку. Но за любым, даже весьма корректным на вид кредитором может, на самом деле, скрываться весьма черный бизнес. Кроме того, под гораздо более сильным давлением, чем обычно, оказываются повсеместно у людей компьютеры, особенно у людей тех профессий, которые занимаются финансами. Они много работают дома, а домашние компьютеры труднее защищать от атак, происков и всего такого прочего, чем вполне ограниченный компьютерный парк предприятия. Особенно, если в компьютере хозяйничают еще и другие члены семьи.
С начала кризиса международная организованная преступность сконцентрировалась в большей степени на интернет-мошенничестве. Очевидно, еще и потому, чтобы заполнить вакуум. Дело в том, что наркобизнес в промежутке оказался в довольно трудном положении. И не только из-за застопорившихся под воздействием установленных ограничений на посылки и передвижение легиона наркодилеров. Большую роль в трудностях сыграло и то обстоятельство, что предприятия питания и другие, где оборачивалась наличка и где можно было «отмывать» деньги от наркоторговли, были из-за кризиса закрыты.
Брачные мошенничества: примеры преступлений «старой школы»
В практике Талво Лааноя найдется немало примеров поимки брачных аферистов. Это несколько более обнадеживающие истории, чем финансовые мошенничества с участием посредников, интернет-мошенничества и фальшивые свидания в социальных сетях, потому что виновника можно отдать под суд.
Зачастую такой аферист действует именно тут, на месте, много раз встречался с жертвой, а потому против него возможен сбор доказательств. Речь идет об одном из видов преступлений «старой школы», сохранившемся до сих пор.
«Находятся даже люди с высшим образованием, которые становятся жертвами брачных афер, – рассказывает Лааноя. – Обычно это одинокая женщина, лет сорока-пятидесяти, может быть, разведенная. Сломленная, надорванная. И это используется. Ей делается подарок, ей подыгрывают. Есть вышедшие из тюрьмы мошенники, которые находят таких одиноких женщин. Одалживают у них деньги, дарят им купленные на эти деньги розы, так что они за свои деньги покупают ту любовь, которой на самом деле нет. Так, порой, в обработке находятся по три-четыре женщины одновременно: пока аферист занимается одной, он для остальных в командировке. И это занятие порой длится до полугода».
Ваш комментарий будет первым