Юхан Кивиряхк. Фото: Альберт Труувяэрт.
«В социальных сетях распространяются теории плоской Земли, заговоры с коронавирусом, которые увязываются с вышками G5, и прочей чушью, в которую очень многие верят, – сказал социолог Юхан Кивиряхк в интервью редакции. – В массовом обществе все утверждения, будь то академика или базарной торговки, относятся к одной и той же категории. Люди выбирают то, что кажется им ближе и понятнее. А утверждение академика очень часто простому человеку еще и непонятно».
Какие перемены принесены коронавирусом в общество Эстонии и как влияют на нас выступления в Америке в защиту чернокожих? Редакция поинтересовалась у одного из самых известных социологов Эстонии Юхана Кивиряхка мнением на эти темы, сообщает Pealinn.
Как Вы прокомментируете беспорядки последнего времени в Америке. Обоснована ли такая мощная волна протеста, если учесть, что ей сопутствует насилие и что Джордж Флойд был преступником?
Такого рода события, когда полиция применяет силу, как это было в отношении Флойда, служат спусковым крючком. Если бы где-то что-то не таилось в тени, то не было бы и такой реакции. Вспомним хотя бы нашего Бронзового солдата. Мы же видели, какое отчаяние и какой гнев копились у русскоязычного населения. Плох был Флойд, или хорош, полиция все равно не имеет права даже преступника линчевать на месте. И это был не единственный случай такого рода – их было гораздо больше. И это отражает ситуацию с расовой дискриминацией в Америке. Я не очень подробно знаком с обстановкой в Америке, но нет сомнения, что этому способствовала также риторика президента Трампа. За время его власти «сильные мужчины» воспарили.
Может ли в Эстонии какое-нибудь событие вызвать такую волну протеста?
Нет, я полагаю, что для этого нет оснований. В Америке гражданская активность все время была на высоком уровне, и раньше там бывали акции протеста в связи с такого рода явлениями. Не стоит проводить прямые параллели между Америкой и Эстонией. Но для нас это, безусловно, урок, что нельзя игнорировать противоречия и неудовлетворенности, которые накапливаются в обществе. Нельзя заметать их под ковер, потому что, накапливаясь, они могут в какой-то момент закипеть, а затем последует взрыв.
Нет сомнения, что апрельские события отбросили далеко назад всю интеграцию. Исследования того времени показывают, что доверие русскоязычного населения к Эстонии как государству сократилось наполовину. Если в 2006 году доверие к правительству и парламенту среди эстонцев и неэстонцев было примерно равным, то после этих событий от показателей доверия русскоязычных людей осталась едва треть.
Конечно, мы должны отдавать себе отчет, что интеграция — это процесс, требующий нескольких поколений. Не может быть, чтобы сегодня была восстановлена независимость, а завтра все инородцы интегрировались. Надо дать время. К сожалению, предпочтение было отдано советским методам – пятилетку за три года! В отношении интеграции такое недопустимо. Должно быть что-то, что сплачивает людей. Я критиковал не так, что Бронзовый солдат попал на кладбище, потому что там, честно говоря, ему и место, сколько то, как нагнеталось напряжение до этой операции. Насколько хорошо младшее поколение местных русских освоилось с обществом? Как известно, эстонские парни очень охотно берут в жены русских девушек.
Когда было создано первое правительство Юри Ратаса ситуация сразу же сильно изменилась.
На сегодня интеграцией стали заниматься очень серьезно. И ситуация значительно изменилась в лучшую сторону. Отношение русскоязычного населения к государственной власти стало гораздо более положительным, доверие к государственной власти возросло. В итоге можно сказать, что интеграцию можно строить только на взаимном уважении, а не на принуждении и отрицательных эмоциях.
Какие разломы сохранились в обществе у нас до сих пор?
Основное, все-таки, это неравномерное развитие Эстонии, огромное доминирование экономически успешных регионов и вымирание окраин. Региональная политика была у нас пока очень слабой. Школы закрываются, все прочее тоже: магазины, почтовые отделения, все исчезает. А когда ничего нет, то там и люди жить не могут. Можно спорить, существуют две Эстонии, или больше, но неоднородное развитие наших уездов породило, в свою очередь, разлом между успешностью и не успешностью.
Полностью устранить неравенство не удастся никогда, все равно одни будут богаче, а другие беднее. Если самое главное условие нашего успеха – это только рост ВВП, то тогда неизбежно такой подход благоприятен исключительно для людей, который этот ВВП создают, при этом общество в целом во внимание не принимается.
Предпочтение отдается приносящим прибыль секторам, т.е. производящим ВВП, а другие – его разбазаривают. К последним относятся образование, здравоохранение и все такое прочее. Но на самом деле, для успешности общества и эти секторы имеют огромное значение. Это инвестиции в успешность общества будущего. Узкий подход к успеху исключительно с позиций экономики и ведет к расколу общества.
Утверждалось, что мы живем сейчас лучше, чем, когда бы то ни было. В то же время распределение доходов крайне неоднородно. Что может стать лекарством от этого, и решит ли «хорошая жизнь» все наши проблемы?
Так мы опять выйдем на проблему ВВП. Он ведь не решает стоящие перед обществом проблемы. Давайте вернемся мысленно в девяностые годы. Зарплаты и уровень жизни того времени не идут ни в какое сравнение с сегодняшними. Но в те времена в обществе царила надежда на лучшее будущее. Важен не какой-то экономический показатель, важно, доволен ли человек своей жизнью и верит ли в то, что дальше жизнь будет лучше.
Если брать исключительно сферу экономики, то она не самая главная. Конечно, государство может много сделать, чтобы помощь той части общества, у которой самые низкие доходы. Но возьмем хотя бы эту оказавшую странное воздействие налоговую реформу, которую политики из «Isamaa» не позволили назвать прогрессивным подоходным налогом. Тем не менее, повышение необлагаемого минимума до 500 евро помогло очень многим. В этом нет никакого сомнения. То, что все большее количество денег концентрируется в руках все меньшего числа людей – это явление всемирное. Однако помощь той части общества, у которой наименьшие доходы, должна быть на уровне. Подход правительства во времена нынешнего кризиса мне очень симпатичен. Оно не урезает, как во времена предыдущего кризиса, а старается поддерживать жизнь в экономике, старается помочь людям. Это, бесспорно, правильный подход. Отслеживание, которое велось во время коронакризиса по телефону, показало, что народ как-то более равномерно рассеялся по всей стране, чем прежде. Может, нам следует и это поддерживать, чтобы люди могли продолжать деятельность во многих местах по всей Эстонии и исчезли бы огромные ножницы в уровне развития отдельных регионов. Чтобы Эстония состояла не только из нескольких городов, но, чтобы жизнь кипела повсеместно.
И здесь нам надо больше использовать возможности нашего электронного государства. По сравнению с другими странами, наше э-государство – это очень хорошая возможность сделать Эстонию богаче, а наших людей – счастливее.
Вы – один из подписантов привлекшего в свое время большое внимание обращения «Две Эстонии». Неравенство между богатыми и бедными за прошедшее время хоть немного смягчилось?
Нет, проблема остается нерешенной. 2001 год, когда мы с коллегами с этим вышли, это время, когда позади была первая декада, первые десять лет после восстановления независимости, и было видно, в каком направлении все будет развиваться дальше. Ситуация у нас была такой же, как в любом обществе с неолиберальной рыночной экономикой, где неизбежно проявляется расслоение общества. Богатые и бедные есть всюду, но вопрос, все же, в том, как используются общественные блага. В то время коэффициент Джини, которым в социальных науках измеряются богатство и бедность, стал меняться в Эстонии в сторону, вызывающую все большую тревогу.
Этот коэффициент возрос, что означает и рост неравенства. И в то время в Эстонии происходили еще многие события, которые показывали, что государственную власть не особенно тревожило, что думает народ. Захотелось продать электростанции, а железную дорогу таки продали. Происходило и много другого потрясающего. Случай, когда Март Лаар стрелял по портрету Сависаара, тоже относится, по-моему, к тем временам. Я уже точно не помню, было ли это до или после заявления о двух Эстониях. Но мы можем уверенно сказать, что государственная власть действовала, как ей на ум взбредет, и не учитывала совершенно того, что, на самом деле, ее обязанность не управлять обществом, а действовать в интересах общества и служить обществу. На это мы и обращали внимание. Интеграция эстонцев и русских понималась в то время очень узко, причем, скорее, как ассимиляция.
Превознесение экономического роста и культ успешных – это был краеугольный камень политики Партии реформ. Не является ли возникновение на политической арене Консервативной народной партии Эстонии (КНПЭ) результатом ее многолетней работы, одной из составляющей которой было отторжение от принятия решений избирателей с другими взглядами?
Идеология Партии реформ – неолиберальная, согласно которой государство помогает только тем, кто в состоянии сам себе помочь, и каждый должен справляться со своими делами сам. Ясно, что под колесами оказываются те, которым справиться не так легко. Если бы вместо экономического успеха, мерилом общественного развития была бы удовлетворенность людей жизнью, то и критерии развития общества были совсем другими. После заявления о двух Эстониях было создано Целевое учреждение Общественного согласия, призванное заниматься смягчением расслоения общества. Но длительное время правления Партии реформ на пользу этому целевому учреждению не пошло, и оно умерло после смерти всячески поддерживавшего его Ааду Луукаса. Точнее, оно превратилось в Собрание сотрудничества Эстонии, под эгидой которого составляются отчеты о человеческом развитии, однако от начальной идеи там почти ничего не сохранилось.
Но одиннадцать лет спустя после заявления о двух Эстониях многие подписавшие его приняли участие в создании «Хартии 12-ти». И я был в инициативной группе, помогал в составлении текста хартии. И на этот раз мы выделяли те же проблемы, но в фокусе была не столько раздробленность, сколько отчуждение людей. Для того, чтобы власть не отчуждалась от людей, нужно так выстроить демократическую систему, чтобы обеспечивался повседневный контроль за осуществляющими власть. Власть надо контролировать, избиратели должны осуществлять надзор за теми, кого они выбрали. И должна быть возможность вмешаться в действия власти. «Хартия 12-ти» ставила именно эти проблемы.
В результате президент республики созвал встречу в погребе-леднике, где решено было провести народное собрание. Некоторые касающиеся этого предложения дошли даже до Рийгикогу, а некоторые были и одобрены там. Надо сказать, что прохождение в парламент в 2015 году как консерваторов, так и Свободной партии стало заслугой во-многом именно «Хартии». Общее протестное настроение действительно способствовало попаданию КНПЭ в парламент.
Не абсурдно ли, что КНПЭ называет себя правой, ворчит, что пресса, якобы, леволиберальная, в то время как пресса все эти годы склонялась, скорее, вправо.
Этот абсурд мог бы быть, конечно, очень смешным, если бы не был так печален. Относительно КНПЭ совершенно ясно, что они набрали силу благодаря недовольным избирателям, но их политический инстинкт очень государствоцентричен, и, по их мнению, те 18% голосов избирателей, которые они на выборах получили, позволяют им выдавать предписания, как должно вести себя все общество. Они сами себя в качестве представителей всего одной пятой части общества не рассматривают. Они все время претендуют на владение абсолютной истиной и право представлять весь народ. Это и есть основной признак популистской политики: выступать от имени всего народа.
Демократический политический инстинкт совершенно иной. Он предполагает, что оцениваются и другие мнения, делаются попытки поиска компромисса, а метод дорожного катка неприменим. Поэтому я и полагаю, что либеральная демократия – это все-таки наилучшая модель для развития общества. Но она предполагает, что право голоса имеют и меньшинства.
Если уж мы заговорили о популистской политике, то никак не обойти вниманием и социальные сети. Насколько именно они формируют итоги выборов? Оказал ли создатель Фейсбука Марк Цукерберг медвежью услугу демократии?
Фейсбук, разумеется, только часть всей той системы социальных сетей, которая оказывает на нас влияние. Но он, конечно, очень влиятелен. Однако нечто такое же говорили, когда появилось телевидение. Можно, конечно, утверждать, что телевидение со своими бегущими картинками оказало демократии медвежью услугу. Когда были только газеты, демократия опиралась на интересующихся политикой мыслящих людей. Телевизор создал преимущества тем, кто лучше выглядит. Простые фразы и лозунги стали благодаря телевидению воздействовать. Любое технологическое новшество в области коммуникации меняет поведение избирателей. Но я думаю, что в наши дни очень многим людям все равно трудно ориентироваться, потому что, кто бы что бы ни утверждал, всегда можно сказать, что это неправильно и, на самом деле, все наоборот. Относительность истины стала в социальных сетях абсолютной, а потому политики могут находить себе сторонников с помощью любых обещаний и любого вранья.
Можем ли мы тогда сказать, что благодаря социальным сетям мы оказались в пост истинной эпохе? И есть ли лекарство, способное помочь от этого недуга?
В каком-то смысле можно, конечно, утверждать, что это так. Именно разного рода технологические новшества как раз и меняют общество. Очевидно, нужны какие-то механизмы контроля этого информационного потока. Сейчас уже появились предостережения, что определенная информация, выставляемая на всеобщее обозрение, может и не быть истинной. Развитие технологии позволяет и очень быстро проверять разного рода утверждения, ставить их под сомнение. Но, конечно, делать это во время предвыборной кампании очень трудно. Одно дело, что наши собственные избиратели спорят между собой и ставят политиков на место, но социальные сети открывают возможности вмешательства также из-за границы и даже операции разведывательного характера. Это темы, которые очень остро встали на повестку дня. Подумаем хотя бы о президентских выборах в Америке, которые вскоре опять предстоят. Тема киберзащиты стала крайне актуальной во всех государствах.
В тоже время качественная пресса сама проводит контроль фактов. Как в газете «Postimees», так и на портале «Delfi» эксперты проверяют справедливость утверждений политиков. Но порой ложь совершает уже несколько оборотов вокруг земного шара прежде, чем истине удается натянуть штаны. В прессе доминантой звучит, как правило, то, что прозвучало первым. А в социальных сетях распространяется и всякое прочее типа теории плоской Земли и прочей чуши, чему немало людей, как ни странно, верит. Хотя бы распространяемые сейчас вокруг этого коронавируса теории заговора, увязывающие его с вышками G5.
Неужели люди все время были такими глупыми, или же социальные сети способствует тому, что эта глупость особенно выделяется?
Вот здесь-то и вступает в игру массовое общество, где не работают старые традиционные правила о влиятельности слова авторитетных личностей. Кто громче всех кричит, тот и прав. Все утверждения – и академика, и базарной торговки относятся к одной категории. И люди выбирают, что им ближе и кажется понятнее. Мнение академика зачастую для простого человека остается непонятным.
Все большее количество услуг перекочевывает в интернет, да и голоса у нас все больше отдаются путем электронного голосования. Достаточно ли все это достоверно, или нам надо это все реформировать?
Если мы теперь посмотрим на период кризиса, то точно складывается впечатление, что все больше вещей в нашей жизни перекочевывает в электронную сферу. Даже в торговые центры ходить людям уже нет такой необходимости, потому что и покупки делаются в интернете. Да и банковские дела все решаются в интернете, и ничего. При выборах важно, чтобы они были защищенными. Лично мне кажется, что электронное голосование появилось, чтобы укрепиться и остаться, даже расшириться. Я, конечно, не специалист, оценивающий технологии, но, по-моему, остается проблемой, имеет ли человек, сидящий за компьютером, возможность совершенно не зависимо отдать свой голос. Ведь здесь возможны покупка голосов и другие средства воздействия. Но возможностей хакерства и подделки результатов я не подозреваю. Важно, чтобы каждый избиратель мог самостоятельно принимать решение. Я вижу опасность именно в том, что современные люди легко поддаются манипуляциям. Этим надо заниматься вплотную. Чтобы в ответ на предвыборную рекламу не началось массовое голосование в интернете.
Я понимаю, что именно по инициативе КНПЭ сейчас проверяется защищенность электронного голосования. Конечно, у одной партии больше электронно голосующих сторонников, а у другой – меньше, но зато больше тех, кто ходит на избирательные участки.
Как влияет полное преобладание городского населения на преступность, брачные отношения и прочее? Утверждается, что, с точки зрения рождаемости, было бы хорошо, если больше было сельского населения.
Если говорить о желанной среде обитания, то о ней свидетельствуют лучше всего предпочтения людей. То, что вокруг Таллинна возник золотой круг и люди предпочитают жизнь ближе к природе, а не в квартире в центре города, видно совершенно явно.
В социологических исследованиях есть один очень интересный показатель, когда реально изучается терпимость. Если, к примеру, спрашивается, были бы вы согласны, чтобы ваш сосед был иной национальности, гомосексуал или что-то еще необычное, то среди эстонцев этот вопрос не дает никаких результатов. Потому что они вообще не хотят иметь поблизости соседа. Они хотят, чтобы сосед был подальше, за лесом. Или эта шутка периода коронавирусной эпидемии, что эстонцу трудно соблюдать правило 2+2, потому что они привыкли, что другой человек к ним не ближе пяти метров. Стремление к более близкой к природе и более уединенной жизни, несомненно, существует.
Но уже возникло поколение молодых активных людей, у которых совсем иные предпочтения. Они вполне удовлетворены жизнью в центре города, потому что в своих квартирах только ночуют. Но это, как и другие связанные с городом вопросы, лучше сумеют разъяснить специалисты по экономической географии.
Насколько эстонцы изменились за последнее десятилетие и в какую сторону – каковы наши ценности?
В Эстонии на первом месте материальное благосостояние и его достижение. Это опережает все другие ценности. Некоторое время мы двигались по шкале ценностей и в сторону личной свободы и ценности самореализации. К сожалению, это развитие в последнее время застопорилось и ощущается политическое давление в сторону более традиционных установок. От когда-то сформулированного президентом Ильвесом стремления стать нудной Северной страной мы еще очень далеки.
Сам я считаю такое скандинавское отношение к жизни идеалом, но некоторые задающие тон силы стали у нас больше посматривать в сторону Польши и Венгрии.
Я помню, когда я в 80-е годы прошлого века начинал заниматься социологическими исследованиям, у всех на слуху была венгерская экономическая модель. С венгерских экономистов и социологов брали пример. Но что там произошло в последнее время, совершенно не понятно. Почему столь могучей стала власть одной партии? Ведь ясно же, что коалиционное правление нескольких партий позволяет лучше соблюдать баланс в обществе.
Насколько коронавирус окажет влияние на нашу жизнь в отдаленной перспективе? Люди скоро снова заживут по-старому, или они какие-то уроки извлекут?
Я уверен, что этот кризис повлияет на общество больше, чем предыдущий экономический. Тогда был спад экономики, который повторяется с определенной периодичностью. А теперь крайне важное значение обрело и жизнеустройство. Возможно, что это побудит людей по-иному вести себя. Но, в то же время, как сказал Ардо Хансон, сила привычки у человека все-таки такова, что побуждает вернуться к прежней жизни. Все зависит еще и от того, насколько этот кризис затянется. Если мы вскоре сумеем продолжить обычную жизнь, то вряд ли что-то резко изменится. Но мы не знаем, что принесет осень.
Должно ли государство, пользуясь сложившейся ситуацией, провести более значительные изменения и реформы?
Видно было, что готовность к этому кризису была не на таком уровне, на каком должны была бы быть. У нас не было достаточных запасов. Но их не было и в других странах. Это ведь извечная связанная со страховкой тема: почему я должен платить, ведь со мной так и так ничего не случится? В дальнейшем осторожности станет больше, да, вероятно, изменятся и оценки обществом рисков. Я занимался исследованием в области государственной обороны, и если посмотреть, что люди считают угрожающим безопасности государства, то эпидемии всегда были на самом последнем месте. Их не умели бояться. Теперь эта угроза, скорее всего, будет переоценена. Конечно, все еще говорят о потеплении климата, от таяния вечной мерзлоты могут выползти на поверхность еще какие-то вирусы. Обеспечение безопасности общества и планы в этой области нужно, конечно же, еще раз основательно продумать. Стало ясно, что для нас существуют не только военные угрозы и агрессивный сосед, но и множество других существующих в мире опасностей, и мы должны быть готовы им противостоять.
Должны ли наши школьники в 7 часов утра мчаться из дому, если частью предметов можно заниматься и дома? Не пора ли отказываться от такого жесткого режима?
Ну, заводское производство все-таки предполагает одновременные действия людей. Но работа в домашней конторе многим понравилась. Если руководители фирм сочтут, что это эффективно, то, вероятно, можно будет продолжать в том же духе.
Относительно начала учебного дня дискуссии велись и раньше. Но рассчитывать исключительно на дистанционное обучение нельзя, потому что выяснилось, что во время этой вынужденной школьной паузы часть учеников затерялась. Мы – электронное государство, но, может, пока еще не в каждом доме есть компьютер. В какой-то мере во время учебы необходим все-таки надзор со стороны учителя. Особая статья, когда начинать учебный день? Я как человек-сова никогда не был поклонником раннего вставания. Но есть, опять-таки, люди, встающие очень рано.
По отношению к тем, кто начинает соображать что-то лишь к полудню, можно было бы проявлять большую гибкость. Принятое в обществе поведение меняется и под воздействием не зависящих от общества обстоятельств. В вынужденной ситуации что-то сохраняет действенность, и если видно, что это хорошо, то такое и закрепляется.
Какими проблемами городская управа должна была бы заниматься больше – кроме спальных районов, о которых Вы говорили, что они требуют приведения в порядок?
Да та же организация учебного процесса в школах, о которой мы только что говорили, это тоже тема для городской управы. В общем, надо делать то, что повышает благосостояние горожан. Модель Зеленого Таллинна могла бы сиять впереди, как идеал. Важен даже не титул Зеленой столицы Европы, а сам более зеленый город. Поскольку у нас и климат, похоже, смягчается, то можно будет уже круглый год на велосипеде ездить. Велодорожки, хорошие возможности передвижения, удобные маршруты общественного транспорта должны не терять значения, создавая такие возможности, следует исходить из реальных потребностей. Быть может, передвижение людей претерпит изменения по сравнению с тем временем, когда устанавливались автобусные маршруты.
Таллинн имеет форму галстука-бабочки. Ограничение автомобильного движения очистит воздух. Анализы показали, что, благодаря паузе в полетах самолетов и меньшему количеству автомобилей, воздух в городе стал значительно чище. Излишне мощные и загрязняющие атмосферу автомобили можно было бы в один прекрасный день обложить налогом. Любая идея с помощью налогов регулировать поведение людей, а не просто забирать у них деньги, представляется разумной. Автопарк Эстонии кажется более шикарным и новым, чем в Норвегии. Из-за высоких налогов люди там вынуждены покупать автомобили поскромнее и экологичнее. Теперь появились и электромобили, их надо популяризировать.
И в заключение: Эстонию признали недавно самым демократическим государством Восточной Европы. Это стало для Вас неожиданностью?
Нет, неожиданностью это не стало. Эстония всегда в табели о рангах в вопросах демократии занимала ведущие места. И мы не так скоро их лишимся. Сейчас вопрос еще и в том, что многие страны Восточной Европы из этой табели вообще выпали. Это может стать участью и Эстонии, если одна из ныне правящих партий сумеет захватить слишком большую власть. Как мы это видели происходящим с индексом свободы прессы, ухудшившимся после того, как изменились отношения собственности в «Postimees».
Но я надеюсь, что в оценках демократии мы все же сохраним свои позиции, потому что наше гражданское общество развито уже довольно хорошо. Люди имеют возможность выразить свое мнение через различные организации.
Относитесь к женщинам благожелательнее, чем к мужчинам!
«Мы должны уменьшить бытовую нагрузку на женщин, – считает Юхан Кивиряхк и добавляет, – Эстонские женщины были среди первых, кто получили избирательные права, но общество все равно остается слишком мужчиноцентричным».
Кивиряхк считает поистине удивительным, что, независимо от высокого уровня образования женщин в Эстонии, сохраняется такой разрыв в оплате труда между женщинами и мужчинами – один из самых больших в Европе.
«Почему-то у нас сохраняется такое консервативное и патриархальное общество, где женщины находятся в худшем положении. В очень многих странах общество настолько мужчиноцентрично, что этого даже никто не замечает. По результатам проведенного мной опроса, в наибольшей степени воспринимали неравное обращение учащиеся в Северных странах, которые всегда это отмечали. В Испании или Армении, например, из этого проблемы не делали. Там это считается естественным».
Кивиряхк считает, что для достижения большего равенства нужно учитывать биологическое различие женщин и мужчин: «Если мы исходим из того, что все равны, то женщин биологические отличия ставят в неравное положение относительно мужчин. Поэтому мы должны помогать именно женщинам, поддерживать их во имя снижения этого неравенства. К женщинам надо относиться благожелательнее! Нужно следить, чтобы они были везде представлены, а в повседневной жизни снижать их занятость домашними делами. Раньше шла речь о производящих ВВП отраслях и затратных, так сказать, сферах. Надо сказать, что в этих затратных сферах, таких, как образование, социальная сфера, работают в основном женщины. Но эти растратчики вносят в развитие Эстонии, пожалуй, даже более весомый вклад, чем те, кто производят какую-то конкретную вещь. Но, понятное дело, зарплаты в этих затратных отраслях гораздо меньше!».
Очевидно, считает Кивиряхк, мы должны в вопросах равенства мужчин и женщин больше смотреть в сторону Северных стран. То, как сейчас выглядит правительство Финляндии, может вызвать сильные чувства у наших альфа-самцов в виде злобы и огорчения от того, что у такого правительства дела идут успешно. Но на самом деле, это признак того, что в том обществе кое-что организовано лучше.
Ваш комментарий будет первым